Все натянуто рассмеялись, потому что как раз в эту минуту руки пастора были полны церковных приспособлений.

Мы снова взвились в воздух, продолжая свой путь к университету Трисмегиста. Памятные здания, рощицы, лужайки были залиты золотом солнечного света. Сейчас, в перерыве между осенними и летними студенческими семестрами, народу здесь было мало. Над студенческим городком висели тишина, ее подчеркивал далекий шум города. Казалось, века прошли с того времени, когда здесь учились мы с Джинни. Это было когда-то в другом цикле развития мироздания.

Я искоса взглянул на Джинни, но выражение ее лица осталось непроницаемым.

Послышался шум крыльев. Следом за нами летел ворон.

Предзнаменование? Что он предвещает? Мы приземлились, ворон сделал вираж, и, хлопая крыльями, исчез вдали.

Мы вошли в здание факультета физических наук. Коридоры и лестницы тонули во мраке, заполненным эхом. Потому мы и выбрали это место, что здесь сейчас никого не было. Вторая причина заключалась в том, что у Грисволда были ключи от всех лабораторий и кладовых. Карслунд предпочел бы часовню, но было слишком много шансов, что там нас заметят. Кроме того, Джинни и Барни, посоветовавшись, решили, что религиозная сторона нашего предприятия является второстепенной.

Нам нужен был кто-нибудь, чья молитва была бы одновременно искренней и бескорыстной. В противном случае ни один святой, вероятно, не пожелает на нее отозваться.** Впрочем, святые вообще редко отвечают на просьбы сравнительно с числом молитв, ежедневно возносящихся к Небу.

Всевышний ожидает, что мы сами справимся со своими проблемами. Мы полагались на то, что будет учтено, что мы знаем, как проникнуть в царство Врага (по крайней мере, надеялись, что знаем), и что будет учтена наша непреклонная решимость на деле использовать это знание. Слишком уж были в этом деле затронуты и интересы Неба, чтобы проигнорировать нашу просьбу. Мы надеялись…

Все качалось и плыло. Борясь с головокружением, я подумал, что если последует удар, нам, наверное, запретят попытку.

Для молитвы мы выбрали философскую лабораторию имени Беркли. Она размещалась в недавно построенном флигеле, примыкавшем к древнему убогому зданию, где до инцидента с саламандрой находился отдел Грисволда. Лаборатория была большой и великолепно оборудованной. Здесь выпускники и старшекурсники физического факультета учились, как использовать сверхъестественные и параестественные силы при проведении естественно-научных исследований. Так что тут имелось все, что могло понадобиться нам.

Главное помещение лаборатории представляло собой обширный, с высоким потолком, зал, где вдоль стен чинно тянулись шкафы, рабочие столы. Сквозь готические окна, с темно-зелеными стеклами, прохладной струей лился солнечный свет. На выкрашенных в глубокий голубой цвет потолках, светилась золотом схема атома Бора, окруженная зодиакальными символами. Невозможно было найти место, более далекое по духу от кафедрального собора в Силоаме. В лаборатории работали схожие со мной люди. Я чувствовал, что стены лаборатории не благотворно действуют на мою психику.

Грисволд запер дверь. Джинни сняла Наваждение и выпустила Свертальфа. Кот, на мягких лапах, направился в угол. Хвост его дергался, словно метроном. Карслунд расстелил на столе алтарное покрывало, разложил и расставил на нем распятие, сосуды со священным хлебом и вином. Мы, остальные, принялись за работу под руководством Барни.

Приняли обычные меры против соглядатаев и установили защитное поле. Мы приготовились открыть двери в другую Вселенную.

Это всего лишь расхожее и неточное выражение. На самом деле нет никаких дверей, просто человек переходит из одного Континуума в другой. И в конечном счете, переход не зависит от какой-нибудь аппаратуры — важно лишь знать, как это делается.