Что касается меня, то я вернулся в Голливуд. Вновь начал играть волка-оборотня для «Метро-Голдвин-Майер».

Результат оказался разочаровывающим. Одевать поддельную кисточку поверх обрубленного хвоста — мне казалось отвратительным. Работникам студии это тоже не нравилось.

Кроме того, они не были уверены, что я хорошо играю свои роли. И я в этом тоже не был уверен. Например, как ни мучался, но не получил полного удовлетворения от своей игры в «Дракуле», «Франкейнштейне» в «Человеко-волке». И в «С кем встречался Парацельс». Не то, чтобы я свысока стал поглядывать на чисто развлекательные картины, но обнаружил, что у меня появилось стремление сделать что-нибудь более серьезное.

Так что, и с той, и с другой стороны появились намеки, что мне пора в отставку. Отсрочку кризису дали, вероятно, мои медали. Но героев войны было хоть пруд пруди. Кроме того, всем известно, что проявленная на войне храбрость это в значительной мере вопрос подготовки и дисциплины.

Немалое значение имело также и заклинание против страха. Но воздействие последних снимается перед уходом в отставку ибо гражданскому человеку приличествует скромность. Сам я не претендую на нечто большее, чем обычная доля свойственной человеку храбрости.

Примерно к этому времени демобилизовалась Джинни. Она сразу же навестила меня. Наш союз был полностью восстановлен. Правда, она не согласилась на мое повторное предложение.

— Пока нет. Стив, дорогой, нам обоим сперва нужно увидеть, что мы представляем собой в мирной жизни…

Через несколько дней у нас неожиданно состоялся очень серьезный разговор. Джинни вытянула на поверхность мои подлинные мечтания — покорить Огонь и Воздух, создать антигравитационные чары, достаточно сильные, чтобы можно было достичь иных планет. Если честно, мне всегда хотелось стать инженером. Но уже на первом году обучения деньги кончились, и кое-кто, видевший меня в любительских спектаклях, решил, что я талантливый парень, и… В общем, одно цеплялось за другое. Подобно большинству людей, я плыл по течению.

Джинни не походила на остальных. Однако и ей пришлось сейчас задуматься. Она получила приглашение вернуться в Колдовское агентство. Но сомнительно, чтобы ей действительно хотелось работать для большой организации. Независимое консультативное агентство, где она сама себе будет хозяйкой разве оно не даст ей свободу рук и возможность разрабатывать собственные идеи? Ей нужно было расширить свои позиции в чародействе, и очевидный путь к этому — получение степени доктора философии.

Деньги, накопившиеся за время нашей армейской службы, позволяли нам вернуться к учебе.

Окончательно все решилось, когда (после некоторой переписки) университет Трасмегиста предложил ей должность преподавателя. Ведь у нее уже была получена в Конго степень магистра гуманитарных наук. Одновременно с преподаванием, Джинни могла продолжать учебу. Я бухнул заявление на инженерный факультет Тасмегистовского, и был принят.

Несколько недель спустя, Стивен Матучек и «Метро-Голдвин-Майер», вежливо рыдая, распрощались. А затем упомянутый Матучек, вместе с Вирджинией Грейлок, вступили на борт суперковра, отбывающего на Средний Запад.

Сперва все шло хорошо, как по маслу. Мы подыскали недорогие, но вполне приличные комнаты, поблизости друг от друга. Занятия были интересными. Свободное время мы проводили вместе. Главным образом мы часами гуляли. Ее нежелание раннего замужества слабело такими темпами, что я видел, что к Рождеству она согласится. Как раз кончится весна, и мы сможем сыграть свадьбу.

Но затем мы получили удар. Прямо в солнечное сплетение.

Мы знали, что большую часть преподавательского состава подмял под себя президент, Бенгт Мальзус. Это было напыщенное ничтожество, главным достижением которого было то, что Опекуны университета сделались подпевалами.