|
Это было напыщенное ничтожество, главным достижением которого было то, что Опекуны университета сделались подпевалами. Все, что Мальзус предлагал принималось, не затрагивая работников, находящихся на более низком уровне. по крайней мере, не слишком затрагивая. Но за год до этого Мальзус предписал, чтобы весь академический персонал, без малейшего исключения, принес магическую клятву повиновения правилам университета до тех пор, пока контракт считается в силе. Несколько человек наотрез отказались. Вообще-то говоря, правила были обычные. Жалование хорошее. Новые обязательства предписания были нацелены на то, чтобы как-то преодолеть мятежные, психопатические и откровенно нигилистические настроения, в последнее время пугающе распространившиеся не только среди студентов, но и среди профессорско-преподавательского состава. Джинни подписала.
Прошло что-то около двух недель, когда кто-то заметил, что мы все время гуляем вместе, и насплетничали. Джинни вызвали в кабинет президента. Он продемонстрировал ей правила. напечатанная мелким шрифтом фраза, которую ей и в голову не пришло прочесть. Студентам и работникам университета, включая преподавателей, не разрешалось встречаться во внеучебное время. В этот вечер при встрече настроение у нас было мрачное. Естественно, на следующий день я, разметав клерков и секретарей, прорвался в кабинет Мальзуса. Бесполезно. Он не собирался ради нас менять свои правила. Правило било наповал, поскольку клятва не допускала никаких исключений. Не разрешались встречи и со студентами иных учебных заведений, так что мой перевод в другой университет ничего бы не дал. Единственное решение — пока истечет срок контракта Джинни, я выпадаю из ее поля зрения. А она проявляет железную волю и не интересуется мною. Но потерять целый год? Да кто я — волк или мышь… По этому поводу мы с ней немедленно, прямо на людях, поцапались. А когда можешь встречаться лишь случайно, либо на официальных мероприятиях, выясняется, что не так-то просто примириться на поцелуях. О, конечно, мы по-прежнему оставались добрыми друзьями. Виделись иногда в курилке, на некоторых лекциях… Настоящая «сладкая жизнь». А тем временем, как она отметила с ледяной логикой, мы оставались людьми (я-то знал, что эта логика способ самозащиты, но ничего поделать не мог). Время от времени она появлялась в обществе с каким-нибудь молодым сослуживцем. И я ухаживал за какой-нибудь случайной девушкой. Вот так у нас к ноябрю и обстояли дела…
Глава 9
Небо было заполнено метлами. Полиция теряла голову, пытаясь справиться с движением. Игры выпускников университета всегда вызывали большой наплыв публики и взрывы высоких чувств. Я этих чувств не разделял. Я поставил свой помятый, еще довоенный «шеви» за огромным, в двести драконьих сил, «линкольном», рукоятка небесно-голубого цвета, полиэтиленовые прутья, плюс радио. Радио тут же принялось издеваться надо мной, но я получил свободное место на вешалке первым. Сунув ключ в карман, я слез с метлы и принялся мрачно слоняться в толпе. На все время Игр, Бюро Погоды оказало нам любезность. Воздух был прохладен, свеж и звонок. Над темными зданиями университетского городка, большой желтой тыквой, поднималась полная луна. Мне подумалось, что там, за городом, поля и леса Среднего Запада. Там пахнет мокрой землей и струится туман. И волчья составляющая моей натуры захотела бежать отсюда, и оказаться там, и гоняться за кроликами. Но, по-настоящему тренированный оборотень может контролировать свои рефлексы, и поляризованный свет вызывает у него не более, чем приятную нервную почесуху. Что касается меня, импульс скоро угас в унылых раздумьях. Джинни, любимая! Если бы она оказалась сейчас рядом! Вот она идет, лицо поднято навстречу ветру, на длинных волосах рыжий узор изморози… Да, только единственная моя спутница — нелегальная фляга в заднем кармане. |
