Райончик был спокойный, малоэтажный. Три пятиэтажки-хрущевки, поставленные под сорок пять градусов к улице и закрытые от проезжей части деревьями. Напротив — зажиточный частный сектор. В соседнем квартале — банки, магазины и прочая бытовуха. При здешних ценах на аренду — живи и радуйся.

Хрущевки Шульгу не интересовали, он медленно, вразвалочку, как человек, настроенный на длинный выходной день и праздничный стол, двигался по тротуару, осторожно оглядывая солидную кованую решетку, за которой просматривался дорогой особняк.

Ну что же, рекогносцировка прошла успешно. Охрану на объекте за ночь, по крайней мере, внешнюю, не поставили. Наружка по периметру также не проявилась, замаскированный под часы "Командирские" хитрый датчик свидетельствовал о том, что в радиусе трехсот метров на диапазоне спецслужб и силовиков не работает ни одна станция. Хотя нет, один сигнал все-таки появился!

Для человека, работающего под прикрытием, нет большей глупости, чем срубив наблюдение, начать суетиться. Шульга, не сбивая шаг, продолжил движение в сторону главной улицы. Непроизвольно сжал висящую на правой руке барсетку, ощутив в ней пистолет, успокоился. ПСМ говно, конечно, но даже он при соответствующей подготовке и с фактором неожиданности может дать фору в двух, а то и трех человек.

Засеченная прибором радиостанция, как быстро выяснилось, была не у охраны объекта и даже не у комендантского патруля. По проспекту, рыча дизелями, двигалась механизированная колонна. Три БТРа, несколько БРДМ, тяжелые тентованные "Уралы". Понятно, парад, выдвигаются на исходные.

Головная машина, БТР-80 в российской комплектации, была расписана во все цвета сепаратистской радуги, с неизменными георгиевскими лентами, звездами и гвардейскими значками. По борту шла надпись, исполненная в строгом соответствии со вкусами и риторикой большевизма: "Герой ДНР Арсений Моторолла".

БТР названный собственным именем, будто это не крашеная железяка, а боевой корабль, проследовал своим курсом. Над проезжей частью, словно освящая уходящую вдаль колонну, нависал несоразмерно большой плакат. Шульга не удержался, достал из кармана треников соответствующий его здешнему социальному статусу потертый шестой Айфон, сделал снимок, довольно хмыкнул.

Над дымами выхлопов и задницами машин с плаката добродушно хмурился глава молодой республики, в генеральской форме и при наградах, поздравляющий своих подданных с Праздником Великой Победы.

Глава 2

Самый крутой ресторан в городе назывался "Пушкин". Естественно, что вывеска над входом верноподданически-манерно заканчивалось на «ять». Донецкие, как и любые коллаборанты, во всем старались подчеркивать свою духовную близость к Большому Брату.

Точку Назгул обнаружил еще прошлым летом, в первый приезд. Крутым у этой ресторации, по европейским меркам не бедного человека, были разве что понтовое название и место расположения. В остальном же — обычное заведение. В меру пошлое, с рюшечками на окнах, претензией на сусальное золото в туалете и непременной осетриной в меню.

Одно хорошо, по вечерам здесь любили тусить местные хозяева жизни, люди сложной судьбы, скорые на расправу. Такой контингент мобилизовывал поваров, а потому риск пищевого отравления, типичного для местного общепита, здесь сводился к разумному минимуму.

Помимо беспокойства о собственном желудке, Назгул при выборе "Пушкина" для встреч и переговоров руководствовался также и чисто профессиональными соображениями. Работать под прикрытием в ДНР сложнее, чем спрятать труп куницы от голодного тасманского дьявола, который на своей территории не то что хищницу — дохлую мышь найдет. На пятачке военизированного анклава активно работали контрразведка, госбезопасность и местный военный "Абвер". Российские на три четверти, они постоянно прочесывают тутошний народ мелким бреднем в поисках вражеских агентов.