— Йа, пожалуйста, — весело ответил Фьялар. Он провел Уилла в кузницу и подождал, пока тот выберет себе камни. Так было предписано правилами.

— Проклятые фебруны, — проворчал гном, когда они вернулись, — не доверять такому славному парню. Совсем свихнулись!

„Да-а, а ведь защита стоит на ящике, а не на метеоритах“, — подумал я и сам устыдился своих мыслей.

Уилл торжественно вложил Фотервик-Боттса в ножны. Насколько вообще можно торжественно засунуть кого-то в длинную узкую дыру. Фьялар захлопнул единственную дверь кузницы и запер ее. Закрыл ставни на окнах. Потом мы направились к нашей метле. Джим, Куртис и Уилл — к своим.

Неожиданно Уилл помчался обратно.

— Постойте! Подождите!

Мы остановились.

— Простите меня, — крикнул Уилл. — Я, старый дурак, забыл свои заметки. Можно я заберу их с собой?

Поскольку в правилах ничего не говорилось о записках, Фьялар спокойно отдал Уиллу ключ. Тот передал нам меч и отпер кузницу. Оставив дверь нараспашку, он нырнул внутрь. Минут пять мы стояли и болтали о своем. Потом Уилл вышел с папкой бумаг, замкнул дверь и вернул ключ Фьялару.

— Хорошо, что вовремя вспомнил о документах, — заметил он. — Сегодня я сам не свой. Вот, заставил вас жариться на солнце.

— Ага, — засмеялся гном, — пиво бы сейчас было в самый раз. И передал ключ Джинни. Мне показалось, что этим жестом он снимал с себя всяческую ответственность до конца дня.

Уилл и Фотервик-Боттс отбыли.

— Отважный парень, — сказал я. — Что ж, давайте повеселимся, раз уж Уилл пожертвовал собой ради нас.

И мы полетели в Галап.

Глава 34

Мы опустились на небольшую стоянку позади „Буффало“. Солнце стояло в зените, и нам не терпелось спрятаться в тень.

Это было обширное и приземистое здание, стойка бара сделана в старинном стиле, а вдоль стен расположены столы и лавки. Скатерти в красную клетку, дешевые столовые приборы, солома на полу и всего два дальновизора, которые работали тихо, если только не транслировалось какое-нибудь важное событие или матч, — вот вам „Буффало“. Над стойкой висела пара чучел — звериных голов, по стенам — картины с мирными ранчо, а на потолке красовались сотни желтеющих визиток. В этом заведении всегда была прекрасная кухня и доброжелательное обслуживание. По обыкновению на обед сюда набились как семьи, так и служащие, забежавшие на перерыв. „Буффало“ открыли, когда начала строиться Твердыня, и здесь обычно бывало много рабочих. Сейчас в Твердыне настали тяжелые времена, потому никого из знакомых мы не заметили. Поскольку нас было семеро, мы сдвинули два стола вместе.

Разговоры вокруг перешли в недовольный гул, когда Фьялар развернул свой флаг и установил во главе стола. Может, в Миннесоте или Сиэтле публика восприняла бы подобную выходку с восторгом, но в Нью-Мехико контингент иной. Мы с Джинни обменялись понимающими взглядами. Я сел по одну сторону от Фьялара, она — по другую. Может, таким образом мы сумеем держать его в рамках. Возле меня устроился Бен, возле Джинни — Вэл. Джим и Куртис сели друг напротив друга.

Когда официант принес воду в графине, тарелки и прочее, шум вокруг нас затих. Я приободрился. Может, слух о нашем появлении и не достигнет ушей полиции. Хотя туристический сезон закончился, в этом штате гости бывали круглый год, и местные жители привыкли не обращать внимания на чужаков.

Фьялар тотчас же разбушевался:

— Простая вода? Да за кого они нас принимают?

— Это знак вежливости, — шикнула Джинни.