Вдруг земля вздрогнула, раздался ужасающий грохот, словно подземный взрыв, и за спинами у финнов, казалось, закипел снег, образуя большое облако.

Лавина! В действительности, ничего удивительного, поскольку свежий снег выпал в самом конце сезона. Гайллар снова был на ногах, и понесся по склону почти вертикально вниз. Единственный способ уйти от лавины, быть все время впереди нее. Это первый урок, усвоенный им в детстве в Вогезах.

Невдалеке росли деревья, своего рода защита. Он свернул вправо, описав большую дугу, и в считанные секунды оказался под их прикрытием. Гайллар остановился посмотреть назад.

Лавина почти настигла финнов. Громадное белое облако опустилось на того из них, что спускался последним, совершенно поглотив, но Гештрину и второму финну удавалось держаться перед самым фронтом, и они успели свернуть в лес, и там остановиться.

Грохот лавины замер вдали. Гештрин поднял очки, высматривая Гайллара, чья красная куртка сразу его выдала. Финны стали спускаться. Француз, превозмогая боль, оттолкнулся и продолжил движение среди деревьев, вперед и вниз.

Файнбаум выглянул из огромного разбитого окна верхнего обеденного зала. Он смотрел вниз и на вездеход на другой стороне двора.

— Что происходит, мистер Файнбаум, — спросила Клодин Шевалье, скорчившись на полу.

— Что бы ни было, хорошего мало, маам. Пожалуй, нам с вами самое время пойти наверх.

Снова началась стрельба, сверху на них посыпались осколки стекла разбитого окна. Удивительно, но она не казалась испуганной.

— Как скажете, мистер Файнбаум.

— Знаете, вы необыкновенный человек? — сказал Файнбаум.

Он взял ее под руку и повел к двери. Внизу во дворе вездеход продвинулся вперед.

Для Гайллара вид дороги внизу был равносилен впрыскиванию наркотика, он помчался к ней с воскресшей надеждой, хотя его преследователи были совсем близко, Гештрин спускался следом за своим компаньоном, молодым парнем по имени Сальми.

Гайллар глянул через плечо, понимая, что так продолжаться не может, что он слишком долго держится одной только волей. Остался единственный шанс, поистине самоубийственный, но он им воспользуется. Гайллар пулей летел вниз между деревьев к придорожной насыпи. Оказавшись на ней, он оттолкнулся палками в тот единственный, подходящий момент и оторвался от земли. Дорога мелькнула под ним. Гайллар перенесся через нее и мастерски приземлился в пушистый снег на другой стороне, соскользнув боком в поднятом им снежном вихре. В последний момент нос его левой лыжи зацепился за ветку дерева, скрытую под белым снежным покрывалом, Гайллар тяжело упал, лыжа сломалась.

Гайллар лежал, переводя дух. Над дорогой пронесся Сальми и с жутким криком врезался прямо в сосну.

Гайллар сел. Гештрина видно не было. Он расстегнул обледеневшие крепления и снял лыжи. Когда он встал на ноги, ему показалось, что его суставы отказываются работать. Он сделал неуверенный шаг и упал головой вперед, соскользнув с насыпи на дорогу.

Гайллар заставил себя встать, и пошел на заплетающихся ногах. Ему слышался гул, впереди на дороге, ярдах в пятнадцати, с насыпи соскользнул Гештрин. Он был без лыж и держал в руках винтовку.

— Нет! — крикнул Гайллар. — Нет!

Он отвернулся, и Гештрин попал ему в правое плечо. Гайллар лежал на спине, гул в ушах стал громче, он приподнялся на локте. Гештрин стоял, держа винтовку на груди. Теперь он стал ее поднимать.

Гул стал шумом двигателя, и из-за поворота дороги появился танк «Кромвель». Гештрин повернулся к нему лицом, подняв винтовку. Пулеметной очередью его бросило спиной в сугроб у дороги.

Гайллар лежал, слыша приближающиеся шаги, глубоко дыша, чтобы не потерять сознания.