Болотов махнул рукой дежурному, выполнил почти по-уставному поворот через левое плечо и – животом вперед – уже скрылся за дверью. Мочилов поторопился и вошел в кабинет почти следом за генералом.

– Коньячку? – поинтересовался Болотов солидным хрипловатым баском.

– Нет, спасибо, товарищ генерал. Спешу. У меня к вам два дела. Первое. Вы мне обещали, если помните, какую-то свою программу.

– Ах да... Да-да... Я диски как раз недавно размножил. Выделю, выделю, как обещал. Согрина больше не видел?

– Нет. Он, как на службу вернулся, весь в делах. Наверстывает упущенное им лично и потерянное страной, пока его в армии не было.

– И правильно, и правильно... Он офицер толковый. Я же его как-то даже к себе в замы сватал, хотел с гражданки вытащить. Еще года три назад. Так он не захотел в столицу... Ну да у каждого свои причуды. У Согрина свои, у тебя – еще не легче! – свои...

– А у меня какие? – улыбнулся полковник.

– Еще какие! От коньяка, видите ли, отказывается! – Генерал фыркнул, как кот, которому вместо сметаны подсунули хлорку, открыл дверцу сейфа, но в этот раз его интересовало нижнее отделение, а не верхнее, где стояла целая батарея бутылок. И достал оттуда коробочку с компакт-диском.

– Пользуйся. Жалую от доброты душевной. Тебе для собственных нужд или на отдел берешь?

– Для собственного служебного архива, – замысловатой формулировкой ответил полковник.

– Тогда ладно, тогда проблема проще, и оформлять ничего не будем. А второе что у тебя за дело? Только давай – раз уж без коньяка и раз уж ты торопишься! – тоже побыстрее, а то ко мне должны старые товарищи подойти. Командированные из округов.

– Меня сегодня вызывал генерал Спиридонов. Там в каком-то сайте ваши парни нашли фотографии двух капитанов в различных видах. Эти капитаны проходят по моему отделу...

– Да-да, такое было, кажется, вчера или позавчера... Я Спиридонову отослал распечатку. Что тебя интересует?

– Все, что касается Ангелова и Пулатова!

Болотов на пару секунд задумался.

– Нет. Распечатку я тебе дать не могу без санкции начальника управления. Или пусть хотя бы Спиридонов переадресовку на копию распишет.

Коньяк – коньяком, но к делам Болотов относился строго. И при всей своей болтливости языка никогда не был болтуном, иначе не работал бы в ГРУ, тем более в отделе, где сходятся секреты самых разных направлений. По осведомленности в делах разведки генерал Болотов уступал только начальнику шифровального отдела. Но оба они, несомненно, знали больше, чем сам начальник управления.

– Хорошо, товарищ генерал. Я сделаю запрос на имя Спиридонова.

– А зачем тебе это? Фотокарточки у тебя у самого в отделе, наверное, есть. А все остальное там ни тебя, ни твоих парней не касается. И Спиридонов сможет только на фотокарточки подпись дать. Это я гарантирую. Он же страсть как секреты любит разводить.

– Мне только фотографии и нужны. Все.

– Ладно. Фотокарточки я, думаю, могу тебе и так дать. Они секрета не составляют. Я попрошу парней распечатать и принести тебе. Как, говоришь, фамилии этих парней?

– Капитан Ангелов и капитан Пулатов.

Генерал записал на картонном прямоугольнике и спрятал запись в стол.

– Хорошо. До конца дня сегодня тебе доставят. На месте будешь?

– Если меня не будет, пусть у дежурного оставят. Лучше в запечатанном пакете... Разрешите идти, товарищ генерал?

– Иди. Может, все-таки грамм пятьдесят для настроения? Грузинский марочный...

– Ну, пятьдесят грамм можно, – пожалел генерала Мочилов, глядя, как морщится от непонимания ситуации мясистый нос Болотова.

Болотов налил сто пятьдесят и молча протянул стакан.