Соблазн был слишком велик. Лапин решил не отказываться. Из зеркала на него смотрел совсем другой человек – элегантный, красивый, уверенный в себе. Потрепанные брюки и изношенные ботинки в кадр не попадали.

– Спасибо, Пал Палыч... – Сейчас он верил, что тот действительно действует от чистого сердца.

Терещенко хлопнул его по плечу.

– Садись, обмоем обновки. – На дымчатом стекле появились квадратная бутылка с черной этикеткой, хрустальные рюмки и вазочка с жареными фисташками. – Любишь виски?

Сбросив подаренную одежду, Сергей остался в потертом джемпере, старой фланелевой рубахе, к тому же брюки и ботинки оказались на виду, и он вновь ощутил себя бедным родственником.

– Никогда не пил... Сегодня с Мелешиным спиртягу гоняли. Потом чуть не придушил его в горячке.

– Да ну? Ты вроде парень спокойный. Что там у вас получилось?

Лапин пересказал сегодняшнюю историю.

– Еще почти три «лимона» должен остался. Завтра зайду в фирму, получу... – закончил он.

– Ты всерьез? – изумился Пал Палыч.

– А что?

– Да то, что тебе отобьют почки и заберут все обратно! Да еще выставят счет за шею этого кобеля! Миллионов на сорок-пятьдесят! И если не пойдешь, будет то же самое! У тебя серьезные проблемы, старик...

Терещенко говорил очень серьезно, и Лапин ощутил неприятный холодок под ложечкой.

– Ты отобрал у человека деньги, – как маленькому несмышленышу объяснял Пал Палыч. – По нынешним меркам это беспредел, самое страшное преступление. Если, конечно, за тобой не стоит реальная сила, которая заставляет смириться с этим фактом. У тебя есть разборная бригада?

– Что это такое?

Губы Терещенко скривились.

– Отмороженные мальчики с автоматами и гранатами.

– Откуда?

– Значит, у тебя один выход – как можно быстрей бежать из города! А ты собираешься идти к ним за остатком. Ну ты даешь!

От хорошего настроения не осталось и следа.

– Что же делать?

Терещенко на мгновение задумался.

– Ладно, попробую тебя отмазать. Они кредитуются в нашем банке... Телефон его заводской помнишь?

Лапин продиктовал цифры, Терещенко нажимал попискивающие кнопки сотового телефона.

– Андрей Михалыч? Здрасьте, – нарочито развязным тоном начал он. – Терещенко на связи. Тут у нас возникли сомнения в вашей платежеспособности, так что следующий кредит под вопросом... Долгов не отдаете, вот в чем дело! Как не может быть? Лапину Сергею Ивановичу сколько времени голову морочите... Неважно, это говорит о надежности фирмы... Ну так что, вы сами виноваты, довели человека до нервного срыва... Да, я с ним давно работаю и хорошо знаю... Это другое дело... Исправленные ошибки быстрей забываются... И чтобы никаких эксцессов! Ну вот и хорошо... До свидания.

Пал Палыч спрятал телефон в карман.

– Делай выводы! Отнимать чужие деньги – самое опасное занятие на свете...

Он помолчал и усмехнулся.

– Хотя в последнее время все только этим и занимаются. Диалектика!

Давай за наши успехи.

Они выпили. Успокоившийся Лапин почмокал губами.

– Мне этот вкус знаком. Его ни с чем не спутаешь... Неоткуда...

Терещенко посмотрел на часы, и Сергей осекся. Пора и честь знать. Пал Палыч с лихвой компенсировал пережитый страх и разорванное пальто.

– Я пойду...

На самом деле ему не хотелось выходить в мир, где он был таким одиноким и беззащитным и где его никто не ждал.

– Давай, мне тоже пора.