Пошел. Кадило поставил так, чтобы дымок от него наползал на улей. Приподнял крышку. Вот незадача, не на что ее положить. Пришлось плавно приседать и укладывать ее на землю. Потом ухватился пальцами за рамку и потянул. Вязко выходит, тягуче как-то. А пчелки-то от дыма вроде как и отлетели в сторону, но уже вернулись и по Мишке ползают. По кистям рук, по шее щекочут. И снова нужно приседать, на сей раз, чтобы срезать соты и дать им упасть в горшок.

В третьей рамке что-то не так. Лучше ее не трогать. Похоже, у них там гнездо. Мишка закрыл улей и стал потихоньку от него отходить. Очень хочется припустить во весь дух, но делать этого не следует. Хватит и двух укусов! В плечо у самой шеи, куда вонзила жало прижатая шевельнувшимся воротом собирательница сладкого взятка, и выше ботинка, где штанина двигалась, когда приседал-вставал.

Вот и дома. Натянутым на согнутую палку тонким шнуром срезал слой воска и положил соты истекать медом прямо в посудину, наполненную свежесобранной и чисто вымытой черникой. Второй кусок сот также пристроил над второй посудиной. Сахара у него тут пока нет, так что варенье попытается сделать с медом. Кстати, еще ведь и козинаки можно попробовать приготовить, орехи-то в изобилии. И у него еще четыре непроверенных улья.

Инструменты

Если пила не выходит – будет лучковый нож. Длинное режущее движение при его работах частенько кстати. И жердь расчленить требуется в день по многу раз. Не одним заходом, конечно, многими. И не по одному месту, а по миллиметру кроша, как бы канавку выбирая в деревяшке. Длинную кромку металлической полосы несложно заточить камнем, только необходимо ее надежно натянуть.

Первый элемент конструкции станка – продольная палка, через концы которой коромыслами пристраиваются поперечины. Выбрать в древесине шип для организации упора, конечно, можно, но уж больно дело это кропотливое. Есть вариант проще. Вырезал две рогульки и прибинтовал их друг к другу лыком развилками в разные стороны. Нормально получилось. А при случае можно длину распорки изменить, не слишком это трудоемко.

Отмерив длину, согнул ленту, как лист бумаги, в нужном месте и прогладил булыжником на булыжнике до полного совпадения плоскостей. При попытке разогнуть ленту по этой линии металл лопнул. Вспоминая добрым словом оставшиеся в инструментальном ящике плоскогубцы, согнул, применяя палочки-рычаги, крайние участки стальной ленты в обхват поперечин, а самый конец полосы прихватил бандажом из проволоки, извлеченной из обрывка жесткой «лапши». Соединить веревкой верхние концы рычагов и натянуть эту связь скруткой-палочкой было уже несложно. На это дело пустил не мочало, а пластиковую ленту от упаковки, как раз имелся подходящий кусок, отысканный в мусорной куче.

Перед тем как устанавливать металлическую ленту, Мишка в плотно закрытом горшке, наполненном толченым древесным углем, выдержал уже согнутую по концам заготовку в обжиговой печи. Примерно так он себе представлял процедуру цементации стали. Уж помогло оно или нет – сравнить-то не с чем. Однако лучковый нож сильно облегчил ему многие работы. И заточку держал неплохо. Не хуже перочинного ножика.

Получившееся зубило также прошло процесс цементации, вместе с еще одним зубилом, меньшего диаметра, и шилом, вытянутым из самого тонкого обрезка катанки. Вот на его оформление пришлось провести три нагрева, а количество израсходованных «пинцетов»… да не считал их Мишка!

Большое зубило зажал меж двумя хорошо приструганными друг к другу палками и наложил бандажи из веревки. Оттого что конец получившейся рукоятки торчал вперед, несомненно страдал внешний вид получившегося топора, но, перерубив им стволик толщиной сантиметров десять, Мишка понял, что это несовершенство он ему простит. Похоже, с неолитическими технологиями можно не так уж торопиться.