В бездну.

Зачем это все? Тойтек уже понял, что нужно.

Глава 46

Момент выхода ощутили все.

Сначала взвыли сирены, оглушая и прекращая спор между Кахраем и массивным мужчиной, требовавшим немедля отвести его к старшему.

И вовсе не к рыжей девчонке, которая притворялась, что командует. А к кому-то, кто способен объяснить, что происходит и когда все станет хорошо.

Сирена заставила присесть крикуна, объявившего себя главой общественного комитета.

Сирена на мгновенье высушила слезы у сухощавой женщины, что жалась к стене и не собиралась уходить, пусть в медотсек ее не пускали, но она знала, что Альберт чувствует ее присутствие.

И выживет.

Конечно, выживет.

Аппендицит со всеми случается, но ведь это еще не повод, чтобы умереть, верно? Кто в современном мире умирает от аппендицита.

Сирена выла и выла, прерываясь лишь для того, чтобы мягкий женский голос в очередной раз озвучил просьбу разойтись по каютам.

— Вы нас так не напугаете, — Эгберт Симмонс-младший, третий сын секретаря, отступать не собирался, ни перед сиреной, ни перед хмурым лысым типом, возомнившим, будто он на корабле высшая власть.

За спиной Эгберта Симмонса-младшего стояли люди.

И их ожидания.

И возможность начать собственную карьеру, которая как-то с самого начала не заладилось, хотя папа и помогал. В рамках закона, конечно. Но кто бы знал, сколько всего можно сделать в этих самых рамках закона.

— Мы требуем ответа!

— Требуйте, — тип смотрел снисходительно и даже с жалостью. А еще не собирался пропускать людей к лифту.

— Мы…

Сирена взвыла с новой силой, и по стене корабля прошла дрожь. Где-то далеко, глубоко, там, внутри, раздался протяжный скрежет, сменившийся вздохом. Мигнул свет, заставляя людей отступить. И даже лысый нахмурился, что можно было счесть признаком волнения.

— Идите в каюты, — велел он.

И почему-то никто осмелился спорить. Даже Эгберт Симмонс-младший. Правда, мысленно он поклялся себе, что не забудет унижения. И расквитается.

Потом.

Когда корабль доберется-таки до цивилизации. Рано или поздно он ведь должен добраться…

…женщина на скрежет вздрогнула и оторвалась от стены, которая показалась вдруг совершенно ненадежной, хотя еще недавно она вовсе не думала ни о стенах, ни о том, где находится.

А теперь вдруг…

Крушение?

Она читала, что раньше, давно, случались неприятности с кораблями. И теперь тоже случались, хотя и редко, но ведь не с лайнерами люксового класса. Дрожь не утихала, и в душу вполз страх.

А если…

Нет, конечно, нет… невозможно, а если даже и возможно, то экипаж позаботится, чтобы пассажиры не пострадали. Как иначе-то? И раз сирена все еще ноет, а голос искина уговаривает вернуться к себе — что-то подсказывало, что мысль в общем-то здравая — значит, не все так плохо.

У нее.

А вот Альберт… сколько раз он жаловался на боль в животе? И пил свои сиропы, тягучие, но выходит, бесполезные? И она ведь уговаривала, просила зайти в медпункт, раз уж он не доверяет семейному врачу, а он все не находил времени. А чем все закончилось?

Боль стала невыносимой.

И вот…

Женщина почесала ладошку, на которой проклюнулось красное пятнышко и вздохнула. Аллергия? Надо будет принять лекарство. Она с самого начала была против этой затеи. Нет, отдохнуть следовало бы, но к чему лайнер, перелеты эти… она бы великолепно отдохнула дома. Чем Альберту Айенские горы не угодили? Но нет, уперся ведь… сюрприз сделал… у него никогда-то не получались сюрпризы, а ей просто не хотелось обидеть.