И сектор запечатывается. А после команды колет запоздалый страх. Если не успеют? Если все-таки разрыв? Двенадцатый — это не технический этаж, там узкая полоса трюма, а за ней — каюты.

В каютах люди.

Писк нарастает. Нервное напряжение тоже… не выдержит. Три контура — мало, и третий тоже дефектен, этот дефект теперь заметен. Он поглощает поле неравномерно, что вызывает рост давления в самой системе. Если будет пробой…

…боты спешат восстановить плотность кокона, но сгорают.

Нет, не так.

Надо создать альтернативный канал. В игре у Данияра однажды получилось, но… в игре…

— Твою ж…

Капитан добавил пару слов, но не ругательных. Кажется, он молился.

Провал.

Почему не открывается? Они в нужной точке, и навигатор опять нервно грызет ногти, вон, до крови уже. А капитан молится. Только боги Вселенной молчат, не спеша расставаться с игрушкой.

И значит…

…шанс есть всегда.

Дед ведь выжил, когда должен был умереть. А отец… тоже сумел сделать для мира куда больше, чем написано в треклятых учебниках. И это только Данияр проживал отведенное ему время в лени и неге.

Неудачник.

Или…

Корабль отзывался на команды неохотно, словно сомневаясь, что Данияр в праве указывать ему.

В праве.

Еще в каком праве, мать его…

— Попробую… кое-что… — он смахнул воду, которая стекала с волос, а потом уже понял, что это не вода, а пот.

— Хуже не будет, — капитан опустил руки.

Он смотрел на черный экран, на котором все также плавало название компании.

— Я не знаю, почему нет провала, — сказал Таккаро, вытирая окровавленные пальцы о рубаху. — Мы на точке. Мы точно на точке… но она нестабильна.

А двигатели вот-вот рванут на затухании.

Боты все же шевелились, создавая живую цепь, которая протянулась от двигательного отсека к малым энергетическим блокам.

Стабилизационные контуры.

Малая изоляция, которую наращивали другие боты. И сама конструкция выглядит на редкость уродливой. Этакая цепочка механических муравьев в броне искусственного энергоизолята.

Конвертер.

И ключи.

— Может и выйти, — как-то задумчиво произнес капитан. — В любом случае, если не дадим щитам энергии, нас раздавит. А не сбросим лишнюю, то разорвет…

— Тогда…

— Данная операция представляет опасность для нормального функционирования… — голос искина был все также дружелюбен.

— Да иди ты в… — Данияр дал команду и закрыл глаза. Он сосчитает до десяти и… и обидно, что только здесь и сейчас он понял, ради чего стоит жить.

Взвыла с новой силой тревога.

А потом вдруг корабль содрогнулся всем телом. Раздался протяжный скрежет, плавно перетекший в стон, и до боли удивленный голос Таккаро произнес:

— А она все-таки функционирует… но все еще нестабильна, да.

Глава 48

Труди лежала, свернувшись клубком, поджав к животу худые ноги, закрыв лицо ладонями. В первое мгновение она показалась мертвой, но вот пальцы на руке дрогнули.

— Что тебе еще нужно?

— Мы вышли.

— Поздравляю, — голос звучал насмешливо. — Этак я поверю, что у вас и вправду что-то да получится.

— Тебя это огорчит?

— Нет, — она с трудом, но поднялась.

— Лежи.

— Ненавижу быть слабой. Ты поймешь. Ты тоже… ты такой же… как я.

— Если тебе так легче думать.