А эта вот губу покусывает.

И нервничает.

Хочет показаться спокойной, только все равно нервничает. Хмурится. Губами шевелит, будто спорит с кем-то. Головой встряхивает, и рыжие кудряшки скачут.

— Так уж получилось, что исторически семья у нас большая, но капиталами управляет кто-то один. До недавнего времени… — она осеклась, чтобы добавить. — До относительно недавнего времени управляла бабушка. И она передала дело мне…

— Почему вам?

Кахрай посмотрел на Тойтека, а тот скорчил очередную рожу, трактовать которую можно было по-всякому.

— Подозреваю, потому что больше не нашлось желающих. То есть, распоряжаться деньгами хотели бы многие, а вот жить с бабушкой…

Шарлотта вздохнула и обняла себя.

— Она была воспитана в старых традициях, которые очень чтила. Чересчур уж чтила. Она не потерпела бы наследника, который… не соответствовал бы ее представлениям об идеальном наследнике.

Этот вздох был тихим.

Кажется, девчонке нелегко пришлось.

— Потом, после ее смерти… дядя пытался оспорить завещание, но Совет встал на мою сторону. Совет получает процент от акций, и мы вполне сработались…

Только дяде это вряд ли понравилось.

— С родственниками же… до недавнего времени мне казалось, что мы вполне поладили. В отличие от бабушки я не пытаюсь заставить их жить по старым правилам. Я понимаю, что мир изменился… конечно, порой все равно возникают конфликты…

Она говорила, будто оправдываясь, но отнюдь не перед Кахраем.

— Кхкие? — то ли поинтересовался, то ли закашлялся Тойтек. Кресло дернулось, а на браслет пришло полное возмущений требование разрешить медикаментозную поддержку душевного состояния.

Кахрай не разрешил.

По его личному мнению душевное состояние подопечного ни в какой поддержке не нуждалось.

— Какие? Да… всякие… иногда кузены чудят. Или кузины… они плохо умеют рассчитывать траты, часто выходят за пределы бюджета…

…и делают долги.

Много долгов, которые повисают на девчонке, как повисли на бестолковой сестрице Кахрая, до последнего верившей, что ее ублюдочный бывший действительно ее любит. И даже судебные приставы, пришедшие переписать имущество, не казались ей аргументом.

У него сложный период.

Надо поддержать.

Бывшему Кахрай тоже нашел, что сломать, но в том случае обошлось без суда. Ублюдок оказался в достаточной мере труслив и понятлив, чтобы просто сгинуть на просторах Вселенной. А долги… долги вот выплатили, да…

Почти.

А нынешний контракт их и вовсе закроет. И даже что-то на счету останется. Должно. Хотя… племяшке поступать через два года, стало быть, репетиторы нужны, допресурсы. Кахрай с трудом подавил вздох.

— Сперва я пыталась помочь, потом… потом поняла, что ни к чему хорошему эта помощь не приводит, — Лотта все-таки поднялась. И вновь присела. — Извините. Как-то вот… я особо ни с кем не говорила о своей семье.

— Бшая?

— О да… род старый. И мой прапрадед обладал весьма… своеобразными взглядами. Он признал всех бастардов. Как и его сын. У моей бабушки было четверо сестер и трое братьев. Незаконных, хотя и с правом наследования согласно регламенту.

Кахрай наморщился.

— И долей в корпорации. Но без доступа к управлению. Разве что с правом голосовать согласно количеству акций, но на самом деле их доли процента, и что-то изменить можно, лишь объединившись, а это сложно…

— Склько? — Тойтек говорил старательно и, следовало признать, что вполне внятно.