Виктория Холт. Опрометчивость королевыThe Georgian Saga – 8
Бракосочетание в Брунсвике
Двор в Брунсвике готовился торжественно отметить бракосочетание принцессы Шарлотты Георгины Августы с принцем Фредериком Уильямом Вюртембергским. В свои шестнадцать лет принцесса была готова к замужеству, потому что жизнь при брунсвикском дворе отличалась свободой и легкомыслием; ни она, ни ее сестра, Каролина Амалия Елизавета, никогда не страдали от строгостей, обязательных при большинстве королевских дворов. Девушки росли без присмотра, общались со слугами и простонародьем и успели узнать все таинства замужней жизни. В комнате для занятий принцесса Каролина думала о свадьбе своей сестры, гадая, когда наступит ее собственный черед, и изводя гувернантку, баронессу де Бодэ, вопросами. – Ах, баронесса, – спрашивала она, – как вы думаете, кого выберут для меня? – Вы же знаете, Ваше Высочество, что до вашего замужества пройдет еще несколько лет. – Несколько лет? – переспросила Каролина. – Но скажите, почему? Ведь Шарлотта выходит замуж в шестнадцать, почему же я не могу? – Принцесса Шарлотта старше вас на два года. – На два года? Ну, что такое два года? – Каролина смотрела на гувернантку, нахмурив брови. – Надо сказать вам, госпожа баронесса, что опыта мне не занимать. Баронесса задохнулась от ужаса, а Каролина рассмеялась. «Она нарочно пытается меня шокировать, – думала баронесса. – Конечно, она невинная девушка. Или нет? Ох, уж эта семья! Они все такие странные. Просто удивительно… А когда я думаю о ее братьях…» Каролина наблюдала за гувернанткой, догадываясь о ее мыслях. Откинув назад длинные пышные волосы, ниспадающие на плечи, принцесса слегка приподняла брови, она была красива и хорошо сложена. «Слишком много у нее свободы, – подумала баронесса. – У них у всех слишком много свободы». – Прошу вас, – заметила баронесса, – не допускайте вольностей в разговоре. – Но я хочу быть свободной. Почему я должна чувствовать себя, как узница в заточении? Я никогда не расстанусь со свободой. И стану делать, что захочу, а когда у меня будет муж – через два года, ведь раз он есть у Шарлотты, то будет и у меня, уж я сделаю так, чтобы он это понимал. – Вам совершенно не подобает говорить подобные вещи. – С вами я откровенна, разве это плохо? – Плохо то, что вы говорите. Вам следует больше молиться. Лицо Каролины исказила гримаса. – Признайтесь, баронесса, у каждого есть право на собственное мнение. Никогда я не буду чьей-то куклой. Если бы я всему бездумно верила, то была бы подобна бесплодному полю без единого зеленого злака. Вы сами разве всегда делали только то, что от вас ждали другие? И всегда были такой примерной? – Ну, конечно, нет. Боюсь, что часто я поступала дурно. – Почему? – Трудный вопрос, Ваше Высочество. Наверное, сокрытое во мне зло инстинктивно вынуждало меня совершать недостойные поступки. – Как же вы мирились с этим? – Я не в силах преодолеть зло, которое во мне. Принцесса расхохоталась. – Да вы подобны куску глины, мадам. Это так просто… Обычный кусок глины, и не нужно ссылаться на свое злое начало, просто вы позволили лепить из себя все, что угодно. – Не надо думать, что добро и зло, сокрытые у нас в душе, вовсе не зависят от нас самих. – Но вы только что сказали, баронесса, что не в силах удержаться от дурных поступков. И это – правда. |
