Он принес две тарелки, одну с холодным мясом, другую с колбасой. К этому времени у Насти созрел закономерный вопрос. Разве она не говорила Жене, что не хочет ехать к нему? Но возмущаться уже было поздно. К тому же она сама зашла в дом.

Женя подал ей тарелки, она взяла их, приподнимаясь с дивана. Он поставил перед ней журнальный столик, извлек из серванта вилки, ножи, также подал ей. И снова ушел, чтобы вернуться с вазой в одной руке и бутылкой шампанского в другой. Поставил все на стол, полез в сервант за бокалами.

Настя окинула взглядом стоящие на столе тарелки — мясо, колбаса, сыр. В вазе — виноград, апельсины, все вперемешку. Вроде бы все неплохо, но если бы стол накрывала женщина, она бы приготовила горячее блюдо. И не забыла бы о салатах.

Женя поставил бокалы, достал из шкафа и открыл коробку шоколадных конфет. А откупорив шампанское, сел и наполнил бокалы.

— И это, по-твоему, кино?

Он кивнул, смахнул с дивана пульт дистанционного управления и включил телевизор. Запустил он и видеомагнитофон. На экране телевизора появился ожесточенный Брюс Ли, с криком «Кия!» он ударил ногой в челюсть какого-то толстого азиата.

— Чем не кино?

— Ровно в одиннадцать я должна быть дома, — сказала она.

— Это если ты гуляешь с Севой… Или ты уже сказала родителями, что гуляешь со мной?

— Я с тобой не гуляю.

— Если ты со мной, то можешь жить здесь круглые сутки, — улыбнулся он.

— Ну конечно!

— Как только твои родители со мной познакомятся, они сами отдадут тебя в мои заботливые руки.

— Ты хоть сам себе веришь?

— А кто у тебя отец?

— Судья.

— Футбол, баскетбол?

— Народный суд.

— Ух ты!..

— А ты не знал?

— Откуда? — Женя отвел в сторону глаза.

— Ну про Севу ты узнал…

— Сева мой враг, а твой отец — мой друг. Даже если он судья… Насколько я знаю, тебе уже исполнилось восемнадцать.

— Развратные действия тебе не грозят, — усмехнулась она.

— Никакого разврата. Никакой «Кама Сутры». Все строго в рамках приличия. Он сверху, она снизу, свет выключен, — весело, но с серьезным выражением лица проговорил Женя.

— Прекрати! — Настя глянула на него с укором, но без возмущения.

— За приличия под покровом ночи!

Он поднял бокал. Настя пожала плечами, но за ним все же повторила. И тост приняла — на грудь. Хотела сделать один глоток, но шаманское показалось таким вкусным. Да и расслабиться вдруг захотелось. Она поставила на стол пустой бокал.

— Между первой и второй…

Женя снова наполнил бокалы. Настя глянула на него как на несчастный случай, от которого ни спрятаться, ни скрыться. И откинулась на спинку дивана. А диван такой мягкий, такой приятный на ощупь. Она сидела на нем, он ее — обнимал. Но этих объятий ей показалось мало.

— Освоилась? — спросил Женя.

— Освоилась? — Настя удивленно вскинула брови.

Но от спинки дивана не оторвалась. Так устала она за день, так не хотелось двигаться. А Женя со всеми своими скользкими подковырками ничуть ее не пугал.

— Осваивайся. Тебе можно, — улыбнулся он. — В интерьер вписываешься.

— И много у тебя таких было?

— Было. Но в интерьере будешь только ты одна.

— У меня парень есть.

— Твой парень сейчас в кружке.