— Ты… — ахнула Ксения, а Ингвар отрыл дверь плечом и, поставив жену, лишний раз обнял, вновь одаряя поцелуями.

— Скоро будем дома, моя любовь. Ты увидишь настоящую зиму, пушистый снег, хрустальный лёд на речках. Ты знаешь, что сугробы у нас бывают выше человеческого роста? Ты вообще знаешь, что такое сугробы? А мороз, щиплющий за нежные щёчки? — шептал мужчина ей в ушко, щекоча горячим дыханием.

Ксения рассмеялась и от щекотки, и от предположений мужа, а он довольный, что она смеётся, только крепче обнял.

— Ксюша, как же я тебя люблю, как же сильно я тебя люблю.

— Ингвар, я тоже тебя люблю, но у меня в голосе звучит радость, надежда, а у тебя как будто тревога, — заметила девушка.

— Глупая, пока мы добирались, я видел, что тебе тяжело и хотелось, чтобы поскорее эта дорога закончилась, но в тоже время я был счастлив, потому, что всегда мог видеть тебя. А дома, боюсь, я буду нарасхват, территории у нас обширные, придётся много ездить…, - северянин замолчал.

— Мы справимся, — Ксения погладила его по лицу, — без трудностей жизнь пресная, говорят.

— Правда? Не замечал, хотя, мне без разницы, лишь бы ты была рядом.

На следующий день Ингвар отправился с Харном договариваться о доставке их с вещами на полуостров. Ксения, отдохнув, почистив пёрышки, отправилась, испытывая любопытство с ними. Дождя не было, но вскоре мокрая взвесь в воздухе сделала влажной одежду и виды города перестали доставлять гостье ожидаемое удовольствие. Хорошо отдохнув, Ксения благодушно отнеслась к грязи на улицах. Запахи, конечно, раздражали, но ничего кроме навоза, горелого жира или варившейся рыбы нос не дёргало. С человеческими отходами здесь было строго.

С кораблем затруднений не вышло. Капитан очень обрадовался, что не выйдет полупустым, как опасался. Ксения осмотрела заранее, предоставляемые удобства для пассажиров и уныло вздыхая, согласилась, что пару дней потерпеть можно.

— А где ты будешь милый? — расстроено спросила она, видя, что крохотная каюта рассчитана на одного.

— С тобой моя прелесть, — удивился Ингвар.

— Но тут койка уже гроба, — возмутилась Ксения.

— Ничего, ты все равно руки-ноги на меня складываешь, уместимся.

— Кошмар, — только и сказала девушка.

И правда, мужчине даже в голову не приходит, что ей может быть плохо, и она будет спать с ведром, а не с мужем. Однако выбора не было. Путешествующие пассажиры видимо, обычно непритязательны, им главное товар, а сами они как-нибудь, где-нибудь.

После того, как Ксения чихнула, Ингвар отвёз её обратно, а сам отправился за новостями, свежими и последних лет. Девушка не возражала. Одежда отсырела, людей на улице почти нет, настроения снова нет, лучше поспать впрок. Ингвар как будто не чувствует недосыпа, после любовных утех, а ей так не хватает лишнего часика понежиться.

Чтобы уж совсем было хорошо, Ксения заказала себе горячей воды, морса с пирогами и предвкушала часы релаксации. Голова чистая, сушкой волос заниматься не надо будет, только отдых ради отдыха. Открыла двери, впуская служанку. Несколько женщин одна за другой шустро наполняли большое корыто, укрытое простыней. Осталось дождаться ещё две пары вёдер горячей воды, как девушка увидела выглядывающего из приоткрытой двери сбоку, служителя. Он явно ждал, когда служанки закончат бегать.

«Ну и чего ты тихаришься?», стало интересно Ксении. Она закрыла дверь и неприлично прильнула к замочной скважине. Служитель в несколько изменённой, в соответствии с погодой, белой одежде, с модной шапочкой на голом черепе, раздражённо приоткрыл дверь пошире, убедился, что в коридоре тишина и махнул рукой в сторону лестницы.

«Что это за игры шпионов», удивилась девушка. В скважину обзор был скупым, но по мелькнувшим мимо неё одеждам можно догадаться, что в комнату зовущего просочились одна белая хламида и один мужчина.