Тут он нежно прильнул теплыми губами к жилке, бившейся на ее виске, и это было дороже всяких слов.

— До сих пор я держался стойко, поэтому и поверить не мог в то, что столь молниеносно буду повержен. Когда мы провели вместе ночь, я подумал было, что и в тебе пробуждаются чувства. Неожиданное новогоднее признание буквально сбило меня с ног.

— А я думала, что, кроме постели, тебе ничего от меня не надо, — еле слышно призналась Стефани. — И пыталась уговорить себя, что и мне нужно от тебя только это. — Она сжала в ладонях его лицо, лаская пальцами смуглую кожу, и тайный жар у нее внутри пробудился вновь. — Послушай, ты уверен, что говоришь правду?

Честер тихо рассмеялся, обнимая Стефани еще крепче.

— Я люблю тебя, я хочу тебя, я не могу жить без тебя. Никто и никогда не был мне так необходим, как ты. Дорогая, я…

Но она не дала ему договорить, подставив для очередного поцелуя жадные губы. Страсть ослепила обоих — неодолимая и беспредельная. Мы и впрямь созданы друг для друга, только и успела подумать Стефани, прежде чем их тела слились вновь…

Когда они вышли из спальни, было уже два часа дня. Стефани приготовила кофе и отнесла поднос в гостиную, где ждал ее Честер.

— Я могу приготовить обед, — сказала она. — Ничего особенного у нас нет, но в холодильнике полно яиц, грибов и прочей чепухи.

Он отрицательно покачал головой.

— Я не голоден, то есть я не хочу есть.

Глаза его лукаво сверкнули, и Стефани улыбнулась понимающей улыбкой.

— А я-то думала, что на сегодня ты уже насытился!

— Неужели ты намерена посадить меня на голодный паек? — притворно удивился он.

— Даже если намерена, разве ты мне это позволишь?

— Но ведь ты этого и сама не хочешь, правда? — расхохотался Честер, заметив румянец на ее щеках. — Ты, слава Богу, такая же ненасытная, как и я!

— Но брак не строится только на сексе, — тотчас посерьезнела Стефани. — Через несколько месяцев я стану толстой и безобразной… Что ты почувствуешь тогда?

— Ты никогда не будешь безобразной. Ты не можешь быть безобразной. А с моим ребенком под сердцем станешь еще прекраснее! — с бесконечной нежностью произнес Честер. — Я тебя люблю, Стефани. Никогда не сомневайся в этом.

Она внимательно вглядывалась в его мужественное лицо, все еще не веря своему счастью.

— А если бы не ребенок? Захотел бы ты на мне жениться?

— Я решил сделать тебе предложение, когда ехал за тобой к родителям. И намеревался объявить об этом под бой часов в новогоднюю ночь, но сама знаешь, что мне помешало… — Честер помрачнел. — Когда ты заявила, что всеми твоими помыслами двигала лишь месть, я готов был тебя удушить. К счастью для нас обоих, мне удалось сдержаться…

— Айрин утверждала, что ты дал ей понять, будто хочешь жениться на ней, — как можно равнодушное произнесла Стефани.

— Неправда. — Честер говорил тихо, но она тотчас безоговорочно ему поверила. — Впрочем, тебе решать, кто солгал.

— Я верю тебе. И, надеюсь, ты веришь мне…

— Это даже не обсуждается. — Честер снова широко улыбался. — Конечно, надо рассказать обо всем твоим родителям, но все же не вижу причин, почему бы нам не пожениться завтра же. В конце концов, и в газете об этом объявлено.

Стефани вопросительно взглянула на него.

— И ты уже не хочешь опровержения?..

Честер приложил палец к ее губам.

— Если бы вчера я был способен рассуждать здраво, то сразу понял бы, кто это вытворил.