Хламиденко ушел.

– - Ну, мосье Зеницын, будем же продолжать! -- начала Вера Леонтьевна. -- На чем, бишь, мы остановились? Да! я говорю вам: "Возьми меня всю, всю…"

И она делала глазки бедному Зеницыну.

– - "Беру тебя, беру, с тем чтоб ты назвала меня сладостным именем любви",-- отвечал он почти со слезами.

Дверь с шумом отворилась: вбежал Хламиденко, расстроенный, всклокоченный, вбежал в полурусском, полуитальянском костюме, без парика.

– - Фабры, фабры! -- закричал он. -- Боже мой! Что ж я буду делать без фабры?.. Вот порядок!.. Не говорил ли я, что случится какое-нибудь несчастие? Так и есть! Где я возьму фабры?..

На крик сбежалось несколько слуг и за ними сам хозяин.

– - Что случилось? отчего вы так расстроены, Петр Иванович?

– - Расстроен! и вы еще спрашиваете, отчего я так расстроен?

– - Он никогда не был настроен, -- подхватил Черницкий.

– - Он, видно, как подержанные фортепьяно, не держит строю,-- заметил Зеницын.

– - Не понимаю причины вашего гнева… Объяснитесь.

– - Вы имели против меня злой умысел; хотели опозорить меня перед вашими гостями. Я прихожу одеваться… И что ж? Нет фабры, нет волос, из которых бы я мог сделать усы и бороду приличной длины и цвета…

– - Успокойтесь, я сейчас отыщу парикмахера; всё найдется…

– - Найдется? нет, поздно уж искать теперь! Я преодолел одно препятствие; я с опасностию своей жизни достал вот эти волосы.

– - Покажи, покажи, что за волосы… Да это какая-то шерсть! -- вскричал Черницкий, рассматривая продолговатый пучок волос рыжего цвета, который он уже давно заметил в руках неистовствующего Париса.

– - Я хотел сделать из них усы и бороду…

– - Что ж мешает?.. Славный отрывок… кажется, от теленка… Советую тебе привязать из него бороду.

– - Отвяжись!

– - В самом деле, почему ж бы вам не воспользоваться своим открытием? -- смиренно спросил хозяин.

– - Воспользоваться?.. Да разве вы не видите, что это открытие рыжее… всмотритесь хорошенько, совершенно рыжее! -- воскликнул Хламиденко почти со слезами.

Все присутствующие начали с любопытством рассматривать волосы.

– - О, какое несчастие! -- говорил Хламиденко.

– - Огненного цвета!

– - Совершенно рыжего цвета!

– - Без малейших оттенков черного или красного!

– - Настоящее подобие красной меди!

– - Блистательней солнца, точно у Казимода!

– - Что за козьи моды! -- закричал оглушаемый Хламиденко. -- И глупо, -- продолжал он, -- у козы белая борода, а не рыжая… Хоть бы смеялись-то умно…

– - Да успокойтесь, Петр Иванович, -- сказал хозяин, смекнув, что дело может принять дурной оборот для его спектакля. -- Вооружитесь всегдашним вашим благоразумием… теперь вас узнать нельзя… Я никогда не думал, чтоб вы были в состоянии кричать и сердиться… Скажите, вы ли это, вы ли?

– - Все решительно против меня! -- воскликнул Хламиденко, хватаясь за голову. -- Если я и вою, так по вашей милости… Однако смотрите, Андрей Матвеевич, как бы вам самим не заплакать!

– - Помилуйте, совсем не в том смысле сказал… Если я виноват, то прошу извинения…

– - Извинения! могу ли я сделать усы и бороду из вашего извинения?.. Могу ли я нафабрить эти рыжие волосы вашим извинением?.. Нет, я решительно отказываюсь играть!

– - Ах, какой вы человек!

– - Я не человек, я надворный советник! Я не позволю играть собою всякому… да и сам не буду играть… Прощайте.