— Похоже, мне от тебя не избавиться.

Орфет уже прикончил вино. Он еле ворочал языком, глаза затуманились.

— Не волнуйся. Я тебя тоже терпеть не могу, — пробормотал он.

* * *

Мост она пересекла бегом. Девятерым не положено бегать. Это ниже их достоинства. Возможно, как раз в эту минуту с террасы Верхнего Дома за ней наблюдает Гермия.

Задыхаясь и хватаясь за бок, Мирани замедлила шаг. Смешно волноваться из-за того, что тебя заругают за беготню, когда ты впуталась в предательский заговор. Но нет, настоящая предательница — Гермия. Гермия предала Оракула! Но если Бога все равно нет...

Мирани покачала головой. Тропинка уходила круто вверх, а вчерашняя Процессия совсем истерла ее ноги; в сандалии забилась пыль и мелкие камушки.

Когда она наконец добралась до входа в Оракул, то уже не могла стоять на ногах; осторожно сев на обочину, она сняла сандалию и, морщась от боли, торопливо отряхнула стертую до крови ногу.

Рядом с ней что-то зашевелилось.

Змея!

С испуганным вскриком Мирани вскочила на ноги; в порыве ужаса, столь же инстинктивном, как и ее собственный, маленькая зеленая ленточка проворно отползла в сторону. С мгновение они смотрели друг на друга.

Потом змея скользнула под камень и исчезла.

Мирани выдохнула и прикусила губу. Привалившись к каменному косяку Оракула, надела сандалию и дрожащим голосом произнесла:

— Полагаю, это был ты, Ярчайший?

Из-под камня струились мелкие песчинки.

А когда она выпрямилась, пришел ответ. Тихо, едва слышно прозвучал он в дальнем уголке ее мозга.

«Нет».

Мирани застыла. И долго стояла не шевелясь.

Жизнь словно остановилась в ней. Замерло даже сердце.

Она медленно обернулась.

На фоне вечереющего неба чуждым, мрачным зевом темнел вход в Оракул. Наверху, в Храме, горел огонь: дым, сладкий, остро пахнущий, стекал сюда, вниз. В воздухе стоял резкий запах розмарина.

Долго, очень долго она была не в состоянии думать, отказывалась поверить в услышанное, лишь беззвучное эхо короткого слова молча перекатывалось в голове.

— Кто это сказал?!

В жарком неподвижном воздухе прокатился протяжный звон гонга. Она опоздала!

Мирани шагнула назад, потом снова вернулась и встала у входа в Оракул, положив руки на два громадных камня.

В усыпанную листьями мглу, извиваясь, убегала узкая тропинка.

И голос внутри нее сказал:

«Мирани. Входи, Мирани. Войди туда, где я обитаю».

Третий Дом.

Обитель Раскрывшихся Мечтаний

Вода могуча.

Я начал осознавать, на что она способна. Она втекает, просачивается, капает, хлещет; может проникать сквозь камень, сквозь века, сквозь эпохи.

Мое окружение и мое тело созданы водой, ее лаской, ее жестокостью. Выдолблены и выглажены. Выгравированы.

Там, где есть вода, собираются звери, туда приходят люди и строят дома. Без воды они гибнут. У них, у людей, есть легенда о Царице Дождя, о том, как много лет назад Бог и его тень сражались за нее, о том, что темнота и свет всегда враждуют между собой, о том, что день борется с ночью.

И что же сделала Царица Дождя? Только посмеялась над ними. А когда они увидели, что ни тому, ни другому не победить, она простерла над ними свои крылья, и крылья ее были небом, и пошел с них дождь.

Я слышал эту легенду на рыночной площади: древний старик рассказывал ее детям.

У меня пересохло во рту, я ощутил свои пальцы, и были они тонкими и хрупкими.

И на миг я понял, кто я такой.

Но потом со мной заговорила девушка.

Она слышит голос солнца

Тропинка словно стала уже, чем накануне.