— Артур, — сказал я голосом, которого никогда прежде не слышал.

Это его остановило. Что-то странное, ослабляющее и мешающее говорить произошло с правой половиной рта. Огромными усилиями я напряг ее.

— Артур.

— Трев? — нервным шепотом спросил он. — Это ты?

Он наощупь добрался до меня.

— Я... я думал тебя убили.

— Ты... мог оказаться прав. Вытащи меня отсюда.

Он не мог нести меня. Это была не та местность, где можно было волочить людей по земле. Мне пришлось напрячь все силы, неловко перекинув мертвую руку ему через шею. Своей левой рукой он придерживал меня за талию, а мертвая нога болталась и стукалась между нами как мешок шпаклевки. Казалось, я забрался чертовски высоко. Словно стоял на краю крыши. Время от времени Артур едва не ронял меня, когда мы теряли равновесие. Он поддерживал и приподнимал меня, а я ухитрялся делать крохотные прыжки на здоровой ноге. Прошло, казалось, несколько недель, пока мы добрались до машины. На последних пятнадцати метрах я уже мог выбрасывать мертвую ногу вперед, почувствовав под ней твердую землю, сгибать колено и, приседая на нем, перемещаться вперед. Он втиснул меня на переднее пассажирское сидение. Я тяжело рухнул и положил голову на спинку. Артур обошел машину, открыл дверцу, стал усаживаться и замер. На меня упал слабый свет. Я повернул голову и взглянул на него. Двойное изображение слилось в одно, а затем снова разделилось. Что единый, что раздвоенный Артур выглядел жутко испуганным.

— Боже мой! — громко и тоненько произнес он.

— Закрой дверцу. Он попал мне в голову. — Мне приходилось говорить медленно, чтобы заставлять правую половину рта повиноваться. — Понимаю, все это не очень приятно.

Артур плюхнулся на сидение, тяжело дыша от страха за меня, и завозился с зажиганием, приговаривая:

— Я должен отвезти тебя к врачу... в больницу...

— Помолчи. Надо подумать.

— Но...

— Хватит! Сколько времени прошло?

— С тех пор, как ты... Сейчас пятнадцать минут второго.

— Долго же ты раздумывал.

— Трев, пожалуйста, попытайся понять меня. Я... я ушел за тобой давно, как только понял, что ты не вернешься. Прокрался туда, как ты велел. В боковой дворик и, спрятавшись за дерево, посмотрел на дом. Ничего не было слышно. Я не знал, что мне делать. И вдруг Бу появляется из-за дома, этакой упругой рысцой, сопя от тяжести и... и тащит на плече тебя. Он прошел там, где свет от окна падал. Твои руки и голова болтались и стукались, мертвые, безжизненные. И... он подбежал прямо к машине, остановился, присел, сбросил, и ты... падаешь туда, сзади. Он даже дверцу не открыл. Ты так... глухо стукнулся, как мертвый. Он постоял немного, и я слышал, как он напевает. Потом открыл багажник, достал одеяло или что-то в этом роде и нагнулся над машиной, видимо, накрывая тебя. А затем он вернулся в дом. Свет в окнах начал гаснуть. Я слышал, как женщина всхлипывала, словно у нее сердце разрывалось. Но я... не мог заставить себя посмотреть на тебя. И смылся. Пожалуйста, пойми меня. Я долго бежал до самой машины и отправился было в Палм-сити, за Чуки, как ты велел. Я гнал машину во весь опор, а потом поехал все медленнее и медленнее и свернул с дороги. Я хотел вернуться. Я пытался. Но не мог. Доехал до самой пристани, остановился у ворот. Мне ведь пришлось бы рассказать ей все, что случилось. Я бы сказал, что сделал все возможное. Но ведь это было не так. И она бы поняла это. Я не смог бы посмотреть ей в глаза.