— Почему вы сразу не отправились к нам? И как это случилось?

— Я был один. Пришлось ползти к тому месту, где меня заметили.

— Кто в вас выстрелил?

— Я сам. Это был несчастный случай. Совершенно дурацкий несчастный случай. Пистолет у этого господина.

— За городом?

— Да.

— Мы вызовем помощника шерифа составить рапорт. Так положено.

Он выключил верхний свет и посветил тоненьким направленным лучиком сначала в один глаз, потом в другой. Сестра измерила давление и пульс, я продиктовал имя и адрес. Рыжий вышел и вернулся с врачом постарше. Тот осмотрел меня, они зашли за угол, и до меня донеслись несколько слов из тех, что говорят Бену Кейзи. Одна фраза звучала ну прямо как телевизионное клише: «Внутреннее кровоизлияние».

Доктор постарше ушел. Рыжий вернулся ко мне и сказал:

— Похоже, вам сегодня крупно повезло, мистер Макги. Пуля попала в границу волосяного покрова под таким углом, что, задев череп, не проникла внутрь. Прошла пару сантиметров под кожей, и потом, видимо, перейдя во вращательное движение, прорвалась наружу. Сильный удар в так называемый внутренний мыщелок плечевой кости может парализовать руку. Левое полушарие мозга контролирует двигательные и сенсорные нервы правой половины тела. Мы считаем, что такой страшный удар вполне мог вызвать омертвение и парализовать двигательные функции правой стороны, а также работу нервной системы, способность отдавать и принимать команды. Ощущение и контроль восстанавливаются быстро. Мы думаем, что вы сможете нормально чувствовать свои конечности и восстановить двигательные движения через день-два. Я не вижу признаков сотрясения мозга, за исключением небольших кровоизлияний в области травмы и незначительного кровотечения. Так что мы вас тут подержим несколько дней под наблюдением. Сейчас сестра промоет вам рану и подготовит к наложению небольших швов. — Он взял шприц, поднял его к свету. — Это просто для того, чтобы заморозить больной участок и избавить вас от неприятных ощущений. Он два раза уколол меня в скальп и один раз около виска, а потом удалился. Сестра проверила действие лекарства и, когда я перестал ощущать ее прикосновения, промыла и выбрила место травмы. Затем вышла и позвала рыжего. Когда он протыкал очередной стежок, я слышал характерный звук, раздававшийся где-то в голове. Когда врач затягивал нитки, я чувствовал, как ползут вверх левый висок и щека. Начали промывать рану. Артур ушел в холл. И появился не раньше, чем была наложена антисептическая повязка. Выглядел он так, словно ему было дурно.

Потом они повезли меня по коридору в комнату, представляющую собой нечто среднее между процедурной и камерой хранения. Там был яркий свет. Когда меня вкатили, вошел помощник шерифа. Это был пожилой, цветущий и грузный астматик, лизавший кончик химического карандаша через каждые несколько слов, пока заполнял анкету, которую вынул из своей папки. Я опустил ноги по обе стороны каталки и сел. Накатила волна слабой тошноты, на мгновение все раздвоилось, но и только. Помощник положил папку на изголовье каталки и согнулся над ней.

— Ваше имя в списках полиции не значится. Давайте посмотрим удостоверение личности, Макги.

Он взял мои водительские права и переписал себе номер. В качестве местного адреса я дал ему название и регистрационный номер своего плавучего дома, рассказав, где он стоит.

— Рана на голове; нанесена самостоятельно, — сказал он.

— Причем совершенно случайно, помощник.

— Оружие?

Артур протянул пистолет. Он взял его со знанием дела, передернул предохранитель, проверил обойму и патронник, понюхал дуло, потом дернул за отражатель. Он не сработал. Я давно собирался сходить в мастерскую починить его.

Помощник шерифа повозился с отражателем и сказал.