— Может, всё-таки пруссаки? — уточнил Потёмкин. — У них хоть армия сильная.

— Нет, это не Пруссия, — отрицательно покачал головой Керенский.

— Так может французы оживились? Я понятия не имею, нахрена им Лихтенштейн. Но по крайней мере они смогут его захватить. Ну, до тех пор, пока моя армия не доберётся до них и не даст им по щам.

— Французы тоже ни при чем. Швейцария тоже.

— Вряд ли швейцарцы, — сам себе ответил Потёмкин. — Может римляне? Смелой воды напились и вспомнили бывшее могущество, — вопросительно взглянул он на своего собеседника.

Тут уж Керенский усмехнулся. Все знали, что от Рима осталась одна былая слава. Но тем не менее ответил вслух:

— Нет, точно не они.

— Тогда я не понимаю. С поляками у нас дружба. Балканы сейчас заняты внутренними междоусобицами. Кто же тогда?

— Я же вам говорю, Австро-Венгрия.

— Не может такого быть, просто не может, — сказал Потёмкин.

Он молчал, Керенский тоже молчал. Но тут у него зазвонил коммуникатор, и одновременно пришло сообщение на телефон Керенского. Они тут же посмотрели на экраны.

— Ну вот! — скривился Потёмкин. — Началось!