Иванов медленно вращал глазами, осматриваясь. Комната, залитая мягким светом, казалась ему незнакомой. Несколько мгновений он лежал неподвижно, пытаясь понять, где он находится. В голове стоял туман, мысли путались, а тело было слабым и не слушалось. Он попытался пошевелиться, но острая боль пронзила все тело, заставив его застонать.

– Папа! Папа, ты очнулся! – раздался рядом с ним взволнованный голос. – Я… я так волновался!

Сергей Никифорович с трудом повернул голову в ту сторону и увидел склонившегося над ним сына Павла.

– Что… что со мной случилось? – с трудом прошептал Сергей Никифорович, с трудом узнавая собственный голос и ощущая неприятную сухость во рту. – Где я?

– Ты в больнице, отец. Ты был в коме. Я думал, что потерял тебя… Врачи говорили, что ты можешь…

Павел не договорил, но Сергей Никифорович и так всё понял. Смерть была близко, дышала ему в затылок, но он выжил.

– Отец, – всхлипывая, проговорил Павел, – я… всё просрал… – он опустился на колени, уткнувшись лицом в кровать. – Всё, что ты создал… Прости меня, отец. Я… я не справился…

– Что ты несёшь? – Сергей Никифорович, с трудом сдерживая боль, попытался приподняться на кровати, чтобы посмотреть на сына. – Говори толком! Что случилось?

Павел поднял голову, его лицо побледнело и осунулось, а глаза были мокрыми от слёз.

– Пока ты был в коме, – начал Павел, и его голос задрожал, – … всё пошло наперекосяк. Отец, мы… мы потеряли завод. Австрийцы напали… А ещё…

Он сделал паузу, словно не решаясь произнести самое страшное.

– Ну же, говори! – Сергей Никифорович почувствовал, как его охватывает раздражение.

– Чтобы замять ситуацию, нам пришлось выплатить сто двадцать миллионов рублей!

– Сто двадцать миллионов? – Сергей Никифорович почувствовал, как его сердце предательски ёкнуло, как будто на несколько секунд остановившись, но потом снова пошло. – Но… но у нас нет таких денег.

– Я знаю, – с отчаянием произнёс Павел. – Мне пришлось продать… гхм… продать большой пакет акций нашей компании. Дядя Лаврентий пытался… пытался что-то сделать, но…

– Лаврентий? Что с ним? – Сергей Никифорович, напрягшись, почувствовал, как по спине потекли капельки холодного пота.

– У него… у него случился сердечный приступ, – ответил Павел. – Он сейчас в реанимации. Врачи говорят… говорят, что шансы… шансы выжить…

Павел снова захныкал. Когда он успокоился, они поговорили ещё немножко, и сын, периодически переходя на слёзы, постепенно ввёл отца в курс дел.

– Папа, это всё Вавилонский! – внезапно закричал Павел. – Это он во всём виноват! Он подставил нас! Он специально всё спровоцировал!

– Теодор? – Сергей Никифорович нахмурился. – Но… но как?

– Мы не знаем, – отмахнулся Павел. – Но я уверен, что это его проделки! Нужно… нужно его наказать! Нужно убить!

Сергей Никифорович почувствовал, как его охватывает гнев. Его сын был прав – Вавилонский должен ответить за всё!

– Где телефон? – спросил он хриплым голосом, ощущая, как в нём просыпается жажда мести. – Нужно срочно позвонить Бобшильду!

Павел протянул ему свой телефон.