Абаддон ещё раз глянул на своих «бойцов» и невольно усмехнулся — ну, если это можно было назвать усмешкой у металлической глыбы вроде него. Всё-таки Теодор знал толк в создании армии: эти ребята хоть и не блещут интеллектом, зато в бою их не остановить. Каждый весил как небольшой автомобиль, а ударом кулака мог пробить стену. Да и броня делала их почти неуязвимыми для обычного оружия.

Бой и вправду оказался коротким — как говорится, пришёл, увидел, разнёс. Абаддон даже не успел толком размяться, хотя, если честно, он и не знал, нужно ли ему разминаться. Всё-таки суставы у него теперь не скрипят, а мышцы… ну, какие мышцы у железной махины?

Зато повстанцы явно не ожидали, что на их маленькую вечеринку с ящиками оружия заявится двухметровый генерал из стали, да ещё и с парой сотен молчаливых громил за спиной.

Когда всё было кончено, Абаддон стоял посреди разгромленного лагеря повстанцев, оглядывая поле боя. Грузовик превратился в груду дымящегося металла, ящики с оружием были разбиты вдребезги, а сами повстанцы… ну, скажем так, их планы на героическое сопротивление закончились быстрее, чем они успели понять, что происходит.

Его големы уже начали собирать трофеи — автоматы, гранаты, какие-то подозрительные свёртки, которые могли быть чем угодно, от взрывчатки до контрабандного табака.

«Эх, — подумал Абаддон, глядя на эту картину, — раньше после таких заварушек мы бы с ребятами открыли бочонок машинного масла, посидели у костра, потравили байки про старые походы. А теперь что? Эти железяки даже „ура“ не крикнут, не то что анекдот рассказать.»

Он пнул ногой один из ящиков, и тот с треском разлетелся, обнажив содержимое — какие-то странные стволы с гравировкой, явно не местной работы. Абаддон прищурился (хотя глаза у него не щурились, а просто мигнули красным светом). Что-то подсказывало ему, что это не просто бунт ради бунта. Тут пахло чем-то большим. Может, за этими повстанцами кто-то стоит? Какой-нибудь теневой кукловод, дёргающий за ниточки?

Абаддон снова связался с Теодором.

«Господин, дело сделано, — доложил он мысленно. — Минус шестьдесят голов. Оружие собрали, но тут что-то странное. Пушки у них не простые, какие-то заморские, с гравировкой. Может, копнуть глубже?»

Теодор ответил не сразу — видимо, обдумывал. Наконец его голос прозвучал в голове Абаддона, спокойный, но с ноткой интереса:

«Хм, любопытно. Да, копни. Если это не просто местные выскочки, а чья-то игра, я хочу знать, чья. И Абаддон… хорошая работа. Не подведи.»

— Не подведу, — буркнул генерал вслух, хотя Теодор его уже не слышал. Он вообще любил поговорить сам с собой — привычка из прошлой жизни, когда он был венцом творения великого Архитектора.

Абаддон ощущал нечто похожее на гордость. Он, Абаддон, некогда грозный генерал, снова в строю! Пусть и в теле слабого по прошлым меркам голема, пусть и с фрагментами памяти, но всё же… Он снова ведёт войска в бой!

«Сначала мы вычистим этот город, — думал он, — сделаем его безопасным. А потом… потом наступит тот миг, когда весь мир содрогнётся от одного только упоминания о господине. Таков путь. Такова судьба великих. А господин… он даже среди Великих стоит непомерно высоко».

Абаддон был верен Теодору Вавилонскому, своему старому повелителю, до мозга костей. Ведь именно его Теодор вернул к жизни, пробудив от долгого сна забвения. И теперь Абаддон был готов на всё ради него.

И скоро господин покажет всем, что именно он величайший из всех людей в этом мире! Как всегда, впрочем…