— Да и пошёл ты, гнида! — выкрикивает Ушастый и уходит вглубь камеры.

Обиделся, похоже. Да и хрен с ним.

Укладываюсь поудобнее и возвращаюсь к медитации. Моя душа улетает в Астрал, а тело полностью расслабляется. Жёсткая койка вообще не проблема, я мог бы и на полу лежать, только он холодный.

В общем, несмотря на неприятное положение, я провожу время с пользой.

Не знаю, сколько времени проходит, но затем я вдруг слышу в коридоре осторожные шаги и бурчание тюремщика. Может, ужин принесли?

Повернувшись, вижу свет фонаря. Тюремщик идёт не один, с ним кто-то ещё. Мне требуется немного времени, чтобы отключить астральное зрение и привыкнуть к обычному свету.

Точно, ужин. И несёт его никто иная, как моя рыжая подруга Лариса. Увидев меня, она ободряюще улыбается.

— Пять минут, поняла? — раздаётся голос надзирателя.

— Ты обещал, что оставишь нас, — говорит в ответ рыжик.

— Оставлю, оставлю… Эй, Ушастый! Жрать будешь?

— Конечно, буду! — отвечает браконьер.

Тюремщик ненадолго отключает магический барьер на решётке, чтобы просунуть к браконьеру в камеру пластиковый поднос, а потом подходит к моей клетке. Тоже отключает барьер, чтобы Лариса могла передать мне мой ужин, активирует защиту обратно и уходит, неслышно бормоча что-то очень грубое. Оборачивается на ходу, похотливо оглядывая задницу рыженькой, но натыкается на мой взгляд и предпочитает ускорить шаг.

— Привет, — тихо говорит Лара.

— Привет. Спасибо за ужин. Выбор блюд не очень, конечно, — брезгливо смотрю на баланду и несвежий чёрный хлеб.

— Андрей, что случилось? Почему тебя обвинили в поклонении Хаосу? — спрашивает рыжик.

— Долго объяснять, пяти минут не хватит. А ты что, переживаешь за меня?

— Конечно. Мы же друзья, ты сам говорил, — улыбается она.

— Это так. Но ты не боишься, что тебя тоже обвинят в чём-нибудь? Или будут косо смотреть за то, что ты ко мне спускалась?

— А мне плевать! Я не верю, что ты виновен. И никто из наших не верит. Я имею в виду Витю и Дашу. Самойлов там уже адвокатов подключает, хочет тебя вызволить. Но вряд ли у него получится, в ордене свой внутренний суд.

— Ты права, адвокаты мне вряд ли помогут. Можешь позвать командора? Если я с ним поговорю, то улажу всё вот так, — щёлкаю пальцами.

Лариса вздыхает и качает головой:

— Я бы с радостью. Командор уехал куда-то в область по важным делам. Сказали, что вернётся ночью. Но сначала он наверняка поедет домой, а потом уже на базу. Уверена, ему про тебя доложили.

— Ладно, могу и до утра подождать, — пожимаю плечами я.

Рыжик наклоняется ближе к клетке и шипит:

— В том-то и дело, что утром тебя уже могут казнить! А то и раньше. Ты не представляешь, какое волнение поднялось среди наших. Офицеры требуют расстрелять тебя как можно скорее. Сам понимаешь, поклонник Хаоса среди Стражей — это позор для всего ордена. Они хотят избавиться от тебя, чтобы никто в остальных отделениях и тем более император не успели об этом узнать. Иначе орден могут ждать проверки, увольнения среди командиров и прочие беды. Если бы капитан Радов не помешал, тебя бы уже убили.

Лариса выдаёт все это на одном дыхании, а я внимательно слушаю. Да уж, если так посмотреть, ситуация и правда хреновая. Зато приятно, что Герман всё равно за меня заступается.

— Ясно. Не переживай, я со всем разберусь, — успокаивающе говорю.

— Как ты разберёшься, сидя в этой клетке?

Лара качает головой, а затем наклоняется ближе к решётке и еле слышно шепчет:

— Послушай, я придумала, как помочь тебе сбежать. Надо только…

— Нет, — прерываю я.