Оказавшись в коридоре, подхожу к камере Ушастого. Слышу его молодецкий храп, значит не зря его покормил. Теперь он проснется не поднимет крик. На сытый желудок лучше спиться.

Иду дальше по коридору. По дороге вырубаю видеокамеры, до того, как успеваю попасть в поле их наблюдения. Сомневаюсь, что тюремщик действительно не спускает с меня глаз. Не похож он на ответственного человека. Как только такого допустили охранять казематы и какого хрена он вообще делает в ордене? Для меня это загадка. Хотя, в любом обществе есть опустившиеся элементы, без этого никуда.

Чтобы подняться по лестнице, приходится потратить время. Заклинания-ловушки и сторожевые артефакты чуть сложнее, чем мне показалось, когда мы спускались. Не все из них можно просто лишить энергии, приходится искать особый подход. Но я его, конечно, нахожу и постепенно продвигаюсь всё выше.

Когда оказываюсь на верхнем этаже, слышу доносящиеся с улицы раскаты грома. Это не обычная гроза, такой грохот ни с чем не спутаешь. Начинается Багровая буря!

Очень вовремя. Под её прикрытием мне будет легче покинуть базу.

Передо мной последняя дверь, за которой дежурная часть. Скорее всего, там есть охрана, поэтому готовлюсь к драке. Убивать я никого не собираюсь, надо только вырубить, но быстро и чётко, чтобы они не успели поднять тревогу.

Надев астральный доспех, одним пинком выбиваю дверь и врываюсь в дежурку. Из обезвреженных заклинаний и артефактов я впитал столько маны, что заполнен под завязку. Скорость и реакция просто нечеловеческие.

Моментально оцениваю обстановку. Один Страж сопит в кресле, двое стоят у окна, за которым мелькают багровые всполохи, ещё один сидит за столом. Всего четверо. Прекрасно, на сегодняшний момент это моя любимая цифра. Четыре врага, четыре струны, один одновременный удар. Точно по затылку каждому. Тела валятся на пол, и никто не умер. Правда, голова поболит немного, когда очнутся.

Ничего, потерпят.

Так, а где же мой любимый тюремщик? Что-то я его среди оглушённых не вижу.

Тут же получаю ответ на свой вопрос. В глубине комнаты открывается дверь, и сонный надзиратель выглядывает наружу:

— Что здесь…

Увидев меня, он не в силах продолжить. Глаза распахиваются, челюсть отвисает, лицо принимает выражение бескрайнего ужаса.

Хватаю его струной за глотку и рывком подтягиваю к себе. Тюремщик без толку цепляется пальцами за шею, пытаясь нащупать невидимую удавку. Я улыбаюсь ему и говорю:

— Вот видишь, я выбрался. Сейчас поеду, поговорю с командором и улажу свои недоразумения. А потом знаешь, что сделаю?

Мужик мотает головой.

— Потом вернусь и заставлю тебя ответить за грубость. Поэтому в твоих интересах завтра же утром подать заявление на увольнение и больше здесь никогда не появляться, усёк?

Он быстро-быстро кивает в ответ.

— Вот и молодец. А то мне очень не нравится, что в ордене состоят такие гнилые людишки, как ты. Принеси мои вещи, быстро. И давай без глупостей.

Подталкиваю тюремщика, не спуская его с поводка. Он быстро бежит в свою комнатку и возвращается с коробкой, где находятся мои деньги, кристаллы и телефон.

— Точно всё на месте?

— Угу, угу! — мычит надзиратель.

— Как-то не убедительно.

Сделав жалостливое лицо, он достаёт из кармана пачку купюр и протягивает мне. Как только убираю деньги в карман, вдруг слышу с улицы вой сирены. За грохотом бури я не сразу его расслышал, но сразу становится понятно, что это за сигнал. Похоже, где-то по пути тюремщик нажал на скрытую кнопку тревоги.

Встречая мой взгляд, он бледнеет, и всем видом умоляет не убивать его.

— Убивать не буду. Только челюсть сломаю, — отвечаю я на его немую мольбу.

Мой удар отправляет его в полёт через всю комнату. Надзиратель врезается в стену и мешком падает на пол.