Ох ты ж лысина Сократова!

Я тоже не сразу поверил в бесов, но когда увидел своими глазами, то вряд ли бы согласился пить психотропные, отупляя свой мозг лишь ради того, чтобы убедить самого себя в том, что, чего не видишь, того и не существует. Получается, что эта умничка видит Анчутку, видела фашистов, дралась с ними, но ни за что не признает их истинную сущность. Нечисти нет, зато лекарства от неё есть. Удобно, а что?

— Извини, я не могу подсовывать таблетки отцу Пафнутию. Это не есть хорошо, он вменяемый человек, в здравом уме и трезвой памяти.

— В здравом уме, какого Блюхера? Да он же бесов видит!

— И я вижу.

— Значит, тебе тоже к доктору надо. Короче, пять штук заработать хочешь?

— Нет.

— Десятку?

— Не продаюсь. — Я встал.

Она тоже.

Стальные серые глаза пытались прожечь меня насквозь, но, как водится, безрезультатно.

— А я деду скажу, что ты ко мне приставал!

— У меня свидетель есть. Гесс?

Чёрный доберман мгновенно откликнулся на мой голос.

— Скажи, я к ней приставал?

— Нет, — не задумываясь, честно гавкнул пёс. — Она сама вредная. Вкусняшки зажала! Нет тебе лапки, жадина.

— Вы… вы чё? Как? Ты разговариваешь, что ли?!

Я покачал головой, отпустил Гесса и подтолкнул к ней пузырёк:

— Держи, тебе нужнее. Если уж ты слышишь, как собаки разговаривают, то это симптом, у-у…

Даша Фруктовая тихим белым сусликом замерла на крыльце, не в силах осознать своим дисциплинированным умишком, что у нас тут вообще происходит. Кажется, теперь мне становилось понятней, почему святой старец так подчёркнуто ласков и заботлив с внучкой.

— Один вопрос, — прежде чем взяться за дверную ручку, спросил я. — Почему у тебя седые волосы?

Девушка вздрогнула, закусив губу. Потом толкнула меня плечом и первой прошла в сени. Не хочет отвечать, не надо. Я свистнул нагулявшегося добермана, тот на всякий случай дополнительно пометил столбик у нашей калитки и в три длинных прыжка влетел на крыльцо.

— На тебе лапку!

— Давай. — Мы церемонно пожали руки-лапы. — Пошли домой, морозно сегодня.

…Ну, наверное, на этом можно было бы и закончить приключения этого насыщенного дня, всё равно ничего интересного больше не произошло. Разве что явившийся из бани безрогий бес опять заставил девичье сердечко Дарьи стучать немножечко громче, чем следует.

Хотя и Анчутка (надо отдать ему должное, прекрасно зная, какое впечатление он производит на женский пол) вёл себя крайне вежливо и корректно, граней не переходил, вольностей не позволял, надежд не подавал и так далее. Вес кулака отца Пафнутия был ему известен.

В честь прибытия дорогой внучки меня согнали на пол к Гессу, а моя постель перешла в собственность девушки. Естественно, после замены простыни, пододеяльника и наволочки.

У нас была маленькая стиральная машинка (честно говоря, громкое название для тазика с моторчиком!), но отец Пафнутий как бывший военный питал особое пристрастие к гигиене, чего и от меня вечно требовал. Поэтому набор чистой одежды и две смены белья всегда лежали в шкафу.

Укладывались спать мы традиционно рано, как и вставали.