…В час дня появилась Оксана; как всегда, прекрасно одетая, как всегда, сдержанно-эротичная и, как всегда, непостижимая.

Все — как обычно: около часа разговоров, а потом Володя стал раздевать подругу. Больше всего ей нравилась пассивность, максимум помощь в совлечении очередной детали туалета; в некотором смысле Оксана действительно отдавалась, а не брала его, как очень многие женщины. В этом была своя прелесть.

— Слушай, а если я попрошу тебя уйти от мужа?

Глаза женщины распахнулись так широко, что в них мог бы въехать мотоцикл. Какое-то время в голове проходила какая-то работа.

— А где мы будем жить?

— Это не очень большая проблема.

— А все-таки?

— Например, разменяю квартиру. Или будем жить на даче на Глубоком.

Опять размышления, и Володя скорее прыгнул бы с пятого этажа, чем объяснил бы, о чем она думает.

— А ты разводиться собираешься?

— По-моему, это со мной собираются разводиться.

Опять размышления. И ведь видно, что не просто так лежит — Оксана думает, на лице все признаки внутренней работы.

— Ну, и как ты видишь нашу совместную жизнь?

Не очень просто сказать, что вот этого-то он как раз никак не видит.

— По-моему, надо просто поселиться и жить. Говоря откровенно, мне как-то больше ни с кем жить и не хочется.

— Мне тоже, — но сказано это было очень тихо, почти про себя, и сразу после этого: — Я совершенно не представляю, где мы будем жить и как.

И нарастает раздражение, В конце концов, желание, чтобы тебя раздели, а ты оставалась пассивной, — это одно, это стиль… Нельзя же быть такой же пассивной решительно во всем! Володя полагал, что может ждать и от Оксаны каких-то идей.

— У тебя самой никаких соображений о нашей общей жизни никак не может быть?

— Видишь ли, мой друг, я совсем не уверена, что этого хочу.

— Понятно.

— Нет, ты как раз не понимаешь. Ты не понимаешь… если ты бы все приготовил — я бы подумала.

Понятно. Как раз все очень и очень понятно. Если Володя разведется, разменяет квартиру, уже сломает свою жизнь — какую ни есть, а налаженную за годы жизнь — она подумает.

— Тебе когда надо быть дома?

— Часа в три, в половине четвертого…

Володю эти сроки устраивали как нельзя лучше, потому что в шесть часов в его дверь уже звонили… Наташа!

С восьми до десяти часов вечера все было совершенно замечательно. Володя рассказывал про экспедицию, раскупоривал вино, а Наташа помогала ставить на стол ужин. После десяти было нейтрально, потому что Наташа готовилась к ночи и укладывалась. Где-то без двадцати одиннадцать стало совсем хорошо, потому что они занялись любовью — и занимались до двенадцати часов.

Потом Володя задремал, а Наташа стала обстоятельно рассказывать, как ей одиноко, пока он шатается по экспедициям. Продолжалось это примерно до часу, когда Наташа высказала еще одну претензию — что вечно он спит, когда она хочет с ним поговорить, после чего сразу заснула сама.

Около половины третьего Володя проснулся, обнаружил Наташу возле себя и напомнил ей о своей существовании. Одной из прелестных черт Наташи было умение мгновенно и бурно откликаться. Но он знал, что стоит сказать: «Вот всегда бы так!» — и будут идиотские обиды в невероятном количестве.

В начале четвертого Наташа опять завела шарманку о том, как ей плохо от всех этих экспедиций, от Володиного эгоизма и оттого, что в его жизни для бедной Наташи нет подобающего места. Попытки заткнуть Наташу поцелуями были только частично успешны, и до четырех ночи Наташа еще поговорила о том, что она его любит, что он просто чертов эгоист и что так больше нельзя, поплакала в меру своего удовольствия и заснула.