— Брах! Брум! — склянки разбиваются об их доспехи, и куски человеческой плоти разлетаются по земле.

Уцелевших от взрывов отбросило в разные стороны, но они теперь пребывают в бессознательном состоянии. Еноты же, с радостными визгами, снова мчатся к ним и добивают их из арбалетов. Один лишь Рико орудует и дальше кинжалом: он, оттолкнувшись лапами от лежащего на земле тела, подпрыгнул вверх и всадил лезвие прямо в лоб белобрысому инкастерианцу. Тот не успел даже подняться в полный рост, как сразу рухнул на землю, окропив ее кровью. Покончив с ним, Рико показывает остальным врагам неприличные жесты и мчится дальше.

Пушистики, всего за каких-то двадцать минут, оставляют в живых от отряда противников только жалкую горстку. Приказываю им разобраться с последними врагами, и отрываю щупальцами макушку дерева над собой. Она со скрипом обрушивается вниз.

Мои гвардейцы, заметив поданный мною сигнал, тут же выезжают с другого конца лагеря. Быстро передвигаясь среди повозок инкастерианцев, они выпускают прямо на скаку арбалетные болты. Врагам приходится перегруппировываться, чтобы прикрыться от их атак. Однако, гвардейцев это ни на секунду не останавливает. Кружась вокруг них, как хищные коршуны, мои люди продолжают стрелять. Особенно среди них выделяется Харис, своим упорством и смелостью. Прикрываясь щитом и активировав защиту, он проносится дальше и заходит к противникам с тыла. Едва притормозив коня, Харис бросает в их ряды несколько склянок. Инкастерианцы, не ожидавшие такой внезапной атаки, разлетаются на куски. Их командир кричит хриплым голосом:

— Собраться всем вместе в квадрат, и поднять большие щиты!

Этот приказ командира как раз мне на руку. Их много, но головы их открыты. Пока они будут давать отпор гвардейцам, прячась за щитами, я смогу неплохо развлечься.

Перепрыгнув на другое дерево, вновь срываю щупальцами верхушку ствола. Алисия, поняв мой сигнал, выпускает в атаку летающих лесных ящеров-мутантов, которых ночью настреляли расторопные еноты. Я дожидаюсь, пока один из них приблизится ко мне, размахивая своими зелёными перепончатыми крыльями и с отверстием от болта в башке.

Вскочив ему на спину, направляюсь к основному войску инкастерианцев. Там уже вовсю ведут атаку остальные ящеры: когтями вспарывают им глотки и вгрызаются в лица зубами.

Подлетев поближе, тоже начинаю атаковать и хватаю врагов щупальцами. Раскручиваю их и швыряю подальше.

— Бом! Бом! — ударяются они доспехами о стволы, а затем падают на траву со сломанными костями и пробитыми головами.

Уничтожив несколько десятков противников, спрыгиваю вниз и принимаюсь вырезать щупальцами всех подряд. В рядах инкастерианцев начинается настоящий хаос, и им приходится раскрыть свои щиты на передних позициях. Мои гвардейцы используют этот момент, продолжая вести обстрел по открывшимся врагам. Я же, вспарывая кишки воинам вокруг себя, радуюсь тому, что в тесной обстановке у них нет свободы для маневров мечами. Они сами загнали себя в такое положение. Для продолжения эффективной битвы им придется расступиться.

Ожидая этого, кричу Алисии выпустить остальных умертвий. Через пару мгновений сотни зверей и мутантов начинают мчаться на инкастерианцев с двух сторон. Перепрыгивая через поваленные стволы деревьев, остророгие олени протыкают длинными рогами наших врагов. Особенно мне нравится, как действуют дикие быки с мощными мышцами: они давят насмерть противников и подкидывают их высоко вверх ударами своих голов.

Хищники же устраивают настоящую охоту на выживших. Один из воинов, слева от меня, пытается взобраться на дерево, чтобы начать обстрел. Но пятнистая пантера, грозно рыча, вгрызается ему в задницу и сбрасывает неудачника вниз.

— А-а-а! — вопит он, прикрываясь от нее руками.

Пантера своими мощными когтями и зубами разрывает его на части. Проводить дни в такой компании мне определенно нравится.