– Наверное, он создал эликсир вечного бодрствования, и не желает, чтобы об этом прознали посторонние, – предположил Баррагин. – Он работает больше нас, но я ни разу не видел его сонным или не выспавшимся. Наверняка он и сейчас вовсю трудится над созданием очищающей жидкости.

Так и оказалось.

Когда друзья вошли в лабораторию, профессор возился с пробирками около основного стола, а на шести вспомогательных, стоявших у стен, что-то нагревалось, кипело, остывало и горело. Работа шла полным ходом.

– Здравствуйте, профессор! Альтарес снова начхал? – спросил Фармавир.

Профессор кивнул.

– И чем дольше он желает на нее начхать, тем лучше для нас, – сказал он. – От него пользы, как от козла молока.

Повлиять на Альтареса профессор не мог, а жаловаться Бумкасту считал ниже своего достоинства. Альтарес этим пользовался, хотя, надо отдать должное, если уж приходил на работу, то не уходил до конца смены и с горем пополам пытался выполнить поставленные перед ним задачи, тем самым увеличивая количество работы для остальных раза в два-три.

Баррагин подошел к своему шкафчику в углу лаборатории, надел белый халат и с грустью посмотрел в окно на безоблачное небо. В глубине души появилось желание стать птицей и вылететь в окно, одновременно полезли мысли о том, как бы побыстрее создать новые ковры-самолеты и осуществить мечту. К сожалению, Баратулорн требовал выполнения и мелких поручений. Баррагин не раз думал о такой несправедливости, но все же понял: первый советник не зря загружает их немыслимым количеством работы. По тому, как выполняются повседневные обязанности и решаются мелкие проблемы, становится понятно, насколько хорошо будет решаться основная задача. Если студенты не могут нормально разобраться с мелкими проблемами, то и великое им не удастся точно так же.

– Профессор, а вы уверены, что снова не создадите какую-нибудь квантаполиметапозитронию желтого цвета? – поинтересовался Фармавир. – Ведь что с ней делать, будет мучительно думать не одна сотня поколений!

– Кванта что? – переспросил профессор.

– Квантаполиметапозитронию.

– Ты откуда взял это страшное слово?

– Отсюда, – Фармавир протянул листок бумаги. Профессор взял листок и прочитал текст. Два дня назад Фармавир получил задание придумать названия для новых медицинских составов и оторвался по полной программе. Лекари королевства обожали заполнять рецепты нечитаемыми каляками, поэтому Фармавир решил, что пусть они тоже мучаются, нечитаемо записывая непроизносимые названия.

– Фармавир, ты – маньяк, – прокомментировал профессор, прочитав первые три строчки. Воспринимать четвертую его мозг отказался категорически: расфокусировал зрение, и пока профессор не вернул листок обратно студенту, оно не восстановилось.

– Я не маньяк, я только учусь, – скромно сказал Фармавир.

– Надеюсь уйти на пенсию до того, как ты получишь диплом, – честно сказал профессор.

Мимо Альтареса с громким жужжанием пролетела большая зеленая муха, непроизвольно предложив новую тему для разговора.

– Похоже, кто-то из королевских рыбаков принес коробочку с опарышем и выронил одного… – предположил студент. – Других причин появления мухи во дворце пока не вижу.

– Она ищет Альтареса, – сказал Баррагин. – Мух всегда тянет, сам знаешь, на что.

Фармавир взмахнул рукой. Отогнанная муха улетела к профессору и закружила над ним, возмущенно говоря о чем-то своем, мушином.