Он не дал им времени! Не смог удержать гнев и темную силу, перелившуюся через край бурным потоком. Его лицо вдруг обожгло огнем. Андрей ощутил, как его кожа слезает с лица, уступив место демонической маске. Зубы превратились в клыки, торчащие из-под губы. Он зарычал. Сквозь одежду, с треском разрывая мокрую ткань, хлопком вылетели два перепончатых крыла. Руки скрутила боль, ногти начали расти, приобретая вид когтей.

— Я убью тебя! — громовым голосом прохрипел Андрей. Его язык стал длиннее и раздвоился. Им стало очень тяжело управлять. — Я разорву тебя, мразь!

Гренадеры шарахнулись в сторону, а потом назад. Кто-то в вагоне-теплушке истошно заорал. Андрей приподнялся на полусогнутых ногах, напоминающих куриные.

— Н… нее… ее… Спас… Господи… — забормотал главарь этой банды.

— Смерть и Тьма! Только они есть сила! — с этими словами демон бросился вперед. Его когти пронзили легкую гимнастерку. Уперлись в кожу на груди, которая лопнула, будто спелый арбуз.

— Нее… т… — только жалкий хрип вырывался вместе с толчками крови из горла гренадера, напавшего на Андрейку.

— Я обещал, что разорву тебя? — когти Андрея горели огнем в грудной клетке мужчины. Он ощущал, как жалко и все медленнее бьется его сердце. — Я это сделал! — с этими словами демон раскинул лапы в сторону, разрывая тело гренадеры на части. Кровь брызнула на морду, которая постепенно обретала облик Андрейки.

— Прекратить! Бога душу мать! — истошно заорал вахмистр, размахивая саблей.

Андрей посмотрел на него затуманенным взором, еще не отошедшим от превращения. Его кто-то позвал. Он мог повторить тоже самое и с ним. Только взрыв ненависти уже прошел. Сила нашла выход. Парень лишь чувствовал ужасное опустошение. По щеке текла кровь. На длинных ресницах повисла одна из капелек, делая все вокруг кроваво-красным. Андрейка смахнул ее, встрепенулся, выходя из шокового состояния. На него уже цепляли кандалы. Он сидел на грязном полу в запекшихся лужицах крови. Тело куда-то убрали. Никого рядом не было. Тишина… Надрывался истошно гудок локомотива.

— Что ж ты натворил, парень? — сквозь туман Андрей слышал голос вахмистра. — Это же Сибирь…

Площадь Конституции, наши дни

Долговязую фигуру Максима я заметила еще на выходе из метро. Он шел легкой походкой, помахивая двумя брикетами нашего славного мороженого «Каштан». Щурился от солнца и явно никуда не спешил.

Ужас! Я тут торчу на жаре почти полчаса, а он движется будто на прогулке. Я вдруг поймала себя на мысли, что думать о Переверзеве мне приятно. Гневно запихала это женское глубоко внутрь и нахмурилась.

— Привет! — поздоровался он, подойдя.

— Слышались уже… — буркнула я в ответ, всем своим видом демонстрируя крайнее недовольство.

— Что случилось? — Максим подал мне одно мороженое, с удовольствием поглощая свое. Я не стала выделываться и раскрыла обертку.

— Ты был прав!

— Еще бы! — Максим усмехнулся, и мне до жути захотелось треснуть Переверзева по голове, чтобы хоть как-то его испортить лучезарное настроение. — В большинстве случаев я всегда прав! — самоуверенно заявил он.

— Мне не до шуток, — строго предупредила я его.

— Мне тоже… Ты сорвала меня с работы, ничего не объяснив, а теперь сидишь и ворчишь, как старая дева. Тебе не кажется, что это немного нечестно?

— Ты еще и хам?! — воскликнула я так громко, что люди начали оборачиваться на нас.