1910 год

Прошло почти восемь лет, как Андрей познал тьму. Со временем он научился даже ей управлять. Приступы неконтролируемой ярости стали появляться все реже. Он понял, что сила внутри него это бесконечный поток, который желает вырваться наружу, а потому, парень изредка превращался в рогатое краснокожее чудовище, когда никто его не видел, дабы приступы не наступали неожиданно.

Из гимназии в Киеве его благополучно отчислили за стычку с Богданом. Все посчитали купеческого сынка просто сумасшедшим, когда он начал всем рассказывать про невиданное чудовище, в которое превращается крестьянский сынок Андрейка. Андрея обвинили в том, что он избил нахала и выперли из школы.

Отец был жутко недоволен. Хотел отлупцевать ремнем, но что-то во взгляде сына остановило его. И рука уже поднятая вверх для наказания опустилась безвольно вниз.

— Иди куда пожелаешь… Больше кормить тебя дармоеда мы не будем, — прошептал он обреченно и вышел из избы.

И Андрей выбрал свой путь. Внутренний голос подсказал ему, что возможности выбиться в люди будет только лишь в большом городе. В деревнях все места под солнцем заняты такими как Богдан, и его родителями. Потому он решил добраться до Киева, а там определиться со своей дальнейшей судьбой. С каждым днем он мужал, рос, превращаясь из щупленького паренька в здорового и сильного мужчину. Такой себе работы везде найдет.

Но его желания было не суждено сбыться… В Киеве его никто не ждал с распростертыми объятиями. Он голодал, просил милостыню на улицах, пытался как-то подзаработать, но ему отчаянно не хватало денег. И вот в одно прекрасное утро он оказался на Крещатике, где глашатай объявлял набор в солдаты, в только что созданный киевский гренадерский полк. Немного подумав, Андрейка решил попытать счастья в армии.

Он записался добровольцем и попал во вторую роту гренадерского полка, который через месяц мущтры и каждодневных изматывающих тренировок отправили на станцию Жуляны, а потом на поезде куда-то вглубь России.

Дни шли за днями. В теплушке, битком набитой грязными потными людьми, о комфорте мечтать не приходилось. Воняло сыростью, тело прело под потной гимнастеркой. Люди начинали звереть от однообразных пейзажей и скуки. Устраивали драки из-за корки ржаного хлеба и пайки воды.

Андрей старался в этом не участвовать. Он, как стеной, своим молчанием отгородился от остальных, забившись в угол вагона, надеясь, что его не заметят до конца пути. Но, однажды утром, его разбудил грубый пинок сапога под ребра. Бок обожгло болью. Андрей вскрикнул и проснулся.

Над ним стоял бородатый гренадер двухметрового роста и ехидно улыбался щербатым ртом, гоняя из одного уголка губ в другой желтую соломинку.

— Здоровеньки булы, панове! — проговорил он, поигрывая мускулами под туго натянутой гимнастеркой.

— Добрый день, пан, — Андрей не хотел обострять ситуацию, пинок предпочитая забыть.

— Не доброе утро, а добре ранок, клятий москаль!

— Я из-под Киева… — попытался оправдаться парень.

— Не бреши мени, по голосу чути, що ти из москалив! — снова пинок по ребрам, только теперь раз в пять больнее. Украинец попал по тому же месту. В глазах у парня зарябило. Фигура гренадера начала расплываться.

— А что если и так? — Андрей набрался сил и приподнялся на локте. Он не боялся этого мужика. Он мог запросто выпустить силу наружу, но в то же время он понимал, что темная сила уничтожит врага, да и зрителей для этого слишком много. Начнутся вопросы…

— Що значит так? Хлопци давай покажемо, як у нас люблять москалей!

Из-за спины гренадеры выросло еще несколько так же хорошо сбитых фигур. Они улыбались, поигрывали плетками.