Гилберт достал из кармана ключ, отпер замок и распахнул дверь в просторный склад, освещенный шарами-лампами. Анари и Манфорд остались в коридоре и подозрительно глядели внутрь; сопровождающие батлерианцы переминались за ними.

Манфорд мрачно смотрел на боевых меков, на оружейные конечности, на отделенные головы роботов.

– Я хотел бы принять вашу клятву верности, директор, но вот это вызывает у меня большие сомнения. Этим порочным порождениям технологий не место в вашем учебном заведении.

Гилберт подавил эмоции, как учил его Эразм.

– Мозг человека свят, – сказал он, решаясь. – В школе ментатов не должно быть и тени нарушений. Позвольте мне самому позаботиться об этом.

В кладовой он отыскал металлический прут, который мог служить дубинкой, и взвесил его в руке.

– Спасибо за шанс – и за веру в меня.

Набрав в легкие побольше воздуха, он подошел к полке с головами роботов, поднял дубинку и с силой опустил.

Как сказал Эразм, это должно убедить Манфорда. Гилберт разбил первую голову, пробил лицевую пластину и разорвал оптические волокна, сверкавшие как алмазы. Разбив еще две головы, он повернулся и занялся боевым роботом.

Полные энтузиазма батлерианцы схватили импровизированные дубины и присоединились к погрому.

– Апологет машин не имеет права на скрытность; если вы ни в чем не виноваты, вам нечего опасаться.

Гилберт понимал, что скоро они доберутся и до него. Сердце его учащенно билось: батлерианцы продолжали свой марш по коридорам.

Сидевшему на плечах мастера меча Манфорду пришлось пригнуться, когда они входили в кабинет директора. Двое батлерианцев прошли за ними.

– Я лично обыщу ваш кабинет, директор Альбанс, – сказал Манфорд. – Исключительно для проформы.

– Конечно, – сказал Гилберт – ничего другого не оставалось. Он разглядывал спокойное лицо вождя батлерианцев, пытаясь отыскать тень имевшихся сомнений. Есть ли у Манфорда особая причина прийти в его кабинет, или это просто дотошность?

Айдахо просмотрела книги на столе, с подозрением читая названия.

– Почему у вас так много книг о демоне-роботе Эразме?

– Потому что врага нужно знать.

Ни в одной из этих книг об Эразме не было ничего положительного; некоторые изобиловали нелепыми преувеличениями, другие отличались пугающей точностью. Гилберт сам был на Коррине, он наблюдал кровавые эксперименты для наблюдения за «проявлениями паники», вскрытие живых близнецов, даже предполагаемые «произведения искусства» робота, созданные из внутренних органов.

– Ни один человек, у которого есть душа, не в состоянии понять Эразма, – сказал Манфорд. – Я точно знаю, я изучал его лабораторные дневники.

Гилберт почувствовал, что сердце забилось еще чаще.

– У вас есть эти дневники? Нельзя ли на них взглянуть?

– Нет, директор. Эта информация слишком опасна для других глаз. Изучив эти дневники, я намерен их сжечь.

Батлерианцы открывали ящики стола Гилберта, раскрывали шкафы, поднимали углы ковров в поисках тайников под полом. Они отодвигали все занавесы, открывали все сосуды и заглядывали в них.

Несмотря на разраставшийся страх, Гилберт внешне оставался спокоен. Если обнаружат микроскопические потайные глазки Эразма, если увидят кабели, идущие к его укрытию, сферу памяти робота уничтожат, Гилберта казнят, а всю школу ментатов сровняют с землей.

Незваные гости снимали с полок книги и сувениры, стучали по доскам в поисках схронов. Гилберт старался не смотреть на них. Он напряженно обдумывал последствия какой бы то ни было слабости. Ему и в голову не приходило, что обыск будет таким тщательным.

Они перешли к следующей секции полок, скрывавшей тайник со сферой памяти робота, и начали снимать книги с верхней полки, двигаясь сверху вниз.