Когорта меж тем подошла к новому повороту, обогнула его и продолжила свой подъем. Дротики уже падали локтях в двадцати перед головной частью колонны, и окружавшие легата офицеры насторожились.

— Ну, еще чуть-чуть! — бормотал Веспасиан. — Чуть-чуть!

Со стороны артиллерийских платформ послышался треск, и легат, резко обернувшись, увидел, что опора одной из катапульт, не выдержав напряжения, переломилась. Все наблюдавшие за стрельбой командиры охнули. Тяжелый дротик, выпущенный из неисправной машины, ударил в гущу наступавших легионеров, прошив насквозь сразу несколько человек. Бойцы, шагавшие рядом, дрогнули, но лишь на миг. Разъяренный центурион бросился к ним, размахивая жезлом, и продвижение возобновилось.

— Не стрелять! — крикнул Веспасиан обескураженным артиллеристам. — Не стрелять!

Последние дротики, к счастью никого не задев, просвистели над головами легионеров, и воцарилась зловещая тишина. Защитники крепости не сразу поняли, что обстрел закончен. Затем с диким боевым кличем варвары выскочили на валы у ворот и, копошась среди груд обломков, принялись осыпать захватчиков стрелами и камнями.

Командир штурмового подразделения, самый старший и опытный центурион легиона, отдал приказ сформировать «черепаху». Спустя пару мгновений вся наступающая когорта как с боков, так и сверху надежно прикрылась панцирем из плотно сомкнутых солдатских щитов. Разумеется, это сразу замедлило ее продвижение, зато теперь люди были защищены от снарядов, большая часть которых молотила по бронзе, не нанося никакого урона. В ставке Веспасиана, внизу, тоже слышали этот глухой несмолкаемый стук.

Миновав еще один поворот, штурмовая когорта волей-неволей попала в мешок между нависшим над ней оборонительным бастионом и тяжелыми створками наглухо запертых главных ворот. То был критический момент штурма, поскольку атакующие попадали под перекрестный обстрел и не могли установить таран в нужном месте, пока враг сохраняет господство вверху.

Однако старший центурион прекрасно знал свое дело. Прозвучал спокойный, четкий приказ:

— Первой центурии рассыпаться для атаки!

Хорошо обученные солдаты, как один, развернулись и устремились по насыпи к бастиону. Дуротриги, далеко еще не истощившие запас стрел и камней, встретили их жестким обстрелом. То, что они находились наверху, давало им несомненное преимущество. Многие римские воины замертво падали с круч и катились назад, но врагов было слишком мало, чтобы долго держать оборону, и в скором времени все они полегли под безжалостными мечами легионеров.

Как только бастион был очищен, на него тут же взбежали стрелки. Из своих составных луков они принялись забрасывать стрелами защитников главных ворот, ныряя время от времени за щиты захвативших укрепление пехотинцев. Лучникам и пращникам дуротригов пришлось вступить с ними в перестрелку, что неминуемо отвлекло часть внимания варваров от «черепахи», под защитой которой тяжелый таран начал свою размеренную работу по сокрушению крепостных прочных ворот.

Едва первый глухой удар достиг слуха Веспасиана, он тут же вспомнил о молодом оптионе и горстке других храбрецов, вознамерившихся пробраться в крепость. Для них грохот тарана должен был послужить сигналом к началу задуманной операции.

На нижнем конце сточной, выведенной за крепостные пределы канавы внезапно пришла в движение куча отбросов. Окажись там поблизости часовой, он бы, возможно, не поверил глазам, увидав, как из зловонного месива словно бы сами собой появляются воины, судя по всему кельты, и бесшумно, как призраки, пропадают из виду.