Царь откинулся на спинку стула и несколько раз приложил одну ладонь к другой, как бы аплодируя сыну.

— Ну вот, сынок, цели сей войны ты понял. Каким образом их добиться, тако же теперь знаешь, ну почти… а посему — иди и командуй.

— Но… — Царевич Иван удивленно уставился на отца, потом оглянулся на Беклемишева, спокойно смотревшего на него, и снова повернулся к отцу. — Я? Но ведь ты же говорил…

— То я говорил другому, глупому молодому парню, коему очень хотелось просто повоевать. А ноне говорю царевичу, коий знает, что война есть зло, но знает и то, как из сего зла более всего добра для страны и людей, ее населяющих, выжать… Ну а я посмотрю, с какими убытками ты с сим справиться сумеешь.

Лицо царевича посуровело. Он встал, одернул мундир и коротко поклонился отцу.

— Слушаюсь, государь…

4

— Венчается раб божий Иван с рабой божьей Екатериной…

Я стоял и смотрел на сына и его невесту. Очень красивая получилась пара. Он — высокий, сильный, могучий, а она — хрупкая, гибкая, но горячая. Дай им Бог такой же любви, как и у нас с Машкой. И такой же верности. Впрочем, Иван у меня не шибкий гулена. Как мне докладывали, за все время, что он провел в Приамурье, завел токмо двух полюбовниц. Да и то, похоже, потому, что молодому, крепкому организму необходимо было куда-то сбрасывать лишние гормоны. Ну да дючеры своих девок с большим удовольствием подкладывали под «длинноносых белых воинов». Улучшали породу. Наши-то людишки в среднем едва не на голову их выше и куда могутнее… Впрочем, с Иваном у них случился облом. Я ему перед отправкой на восток подробно рассказал о методе высчитывания женских циклов. Так что он никаких байстрюков в Приамурье не оставил. А за полгода перед отъездом и вообще удалил от себя последнюю «жену», дабы даже и мыслей никаких не возникло, что где-то на востоке растет некий внебрачный отпрыск наследника русского престола. Он вообще у меня парень разумный, а взбрыки да глупости — от молодости. Ну да это тот недостаток, который со временем проходит…

Катюша принесла стране ошеломляющее наследство. Вместе с вожделенным Флоришем Жуану IV отдал за ней еще город и порт на острове в устье реки Улхас. Там, где располагалась бухта, которую они называли Бом Баи, то есть, как я понял, будущий Бомбей! Оговорив, правда, право своих собственных торговцев продолжать торговать там беспошлинно.

Ну да страна-то у него покамест вельми слаба, боится не удержать в одиночку-то. А я уже прославился способностью быстренько наводить порядок во вновь зацапанных землях. На Святой Марии, ну коя ранее Гваделупой звалась, английским пиратам хороший отлуп дали. А на Тобаго — голландцев в порядок привели. У курляндцев-то там едва три сотни человек жило, а у голландцев поболее тысячи. Вот оне их и задирали шибко. Так я быстро по казачьим землям велел охотников набрать. Им, опосля того как я под свою руку и Поднепровье взял, стало очень стремно за зипунами ходить. Потому как я это дело запретил. Не хрен мне проблемы с истамбульским диваном создавать, как полякам. А тут такое приключение намечается! Так что набралось почти полторы тысячи человек, коих я шустро на Тобаго и перебросил. Так оне моментально всех там в порядок привели. А сейчас докладают, что мои казачки уже совсем освоились, обзавелись тартанами и шхунами и начали понемногу там за зипунами да невестами хаживать… Ох, чую, взвоет скоро карибское береговое братство, ох взвоет…

Но Бомбей, конечно, — подарок царский.