"Он мне нравится еще более, чем прежде, - подумал Тераи... - Не хочет отвечать на мой вопрос, быть может, преднамеренно, и все же не крутит, не пытается изменить тему".

     А это можно было сделать вполне естественно, подумал он. Жестянщики - народ живописный, поначалу в их подходах виделась некоторая героика: ведь им приходилось силой, хитростью или кошельком прокладывать себе путь на оккупированные монгами равнины, где был металл! Позже их деятельность регулировалась-договорами: предприятия Лож неподалеку от источников перерабатывали сырье, продукт грузили на поезда, без всяких приключений пыхтевшие по прериям и далее - по горам; иногда груз присылали из возрожденных месторождений, требовалось все больше и больше угля, но поисковики по-прежнему бродили по диким равнинам далекого востока, выискивая средства, способные вернуть крепость мышцам промышленности Союза. Если бы только ей можно было добавить ума и сердца...

     - Хорошо, ограничимся цивилизованными странами, - продолжал Лауни. - Я бывал и на юге, доходил почти до Корадо <Совр. Колорадо.>, там все в порядке, конечно, они ваши политические марионетки, но там жизнь что надо. И у монгов тоже. Я бывал и у них, они во всем не похожи на нас, невзирая на все перемены, но даже их серфы сытно едят и достаточно много знают.

     Безусловно, я бы хотел посетить когда-нибудь вашу Федерацию - в качестве частного лица. И еще - съездить в Юропу в ближайшие годы.

     Торговля с ней все время возрастает, не так ли? Интересно бы посмотреть на Скайгольм. Конечно, можно назвать и другие удачливые места. Но по большей части... - Он ядовито качнул головой. - Нет уж, спасибо. Я знаю страны, где богатым вполне хорошо, но как живут там бедные, мне тоже известно; видал я и такие земли, где все бедны, вот уж этих повсюду предостаточно.

     Тераи возобновил нападение.

     - Ну, если у вас такое мягкое сердце, как можно защищать убийство - пусть и китов? - спросил он.

     - В прошлом и вы, маураи, охотились на них. И даже пытались разводить их как скот.

     - Ну, это было давно - перед самым Судным Днем, еще до того, как наши ученые выяснили, насколько разумны китообразные. - Тераи взял свой стакан, понюхал смолистый аромат, глотнул крепкую жидкость. - Да, вы слыхали об этом. Так вот, помаленьку мы осознавали, что мир еще не впал в такую бедность, чтобы люди могли убивать китов просто ради мяса и жира.

     Тераи поглядел на своего собеседника: он был высок, правда, чуть пониже ростом его самого, с грубым красным лицом; соломенные волосы ниспадали на плечи, лицо обрамляла коротко стриженная рыжевато-желтая борода. Норрмен был одет, как полагается для подобных оказий: шарф из импортного шелка, заправленный в открытый воротник шотладской шерстяной куртки, брюки из оленьей кожи, прочные полусапоги. Кольцо из слоновой кости на левой руке свидетельствовало о том, что он женат.

     В этом климате Тераи одевался подобным образом; впрочем, невзирая на простой покрой одежды, весь облик его не был привычным для окружающих.

     Сидевшие вокруг них супружеские пары пытаюсь не докучать своими взглядами иноземцу.

     - Вы можете решить, но только за себя, - сказал Лауни, - а не за всю человеческую расу. И когда начали захватывать китобойные суда Северо-западного Союза...

     - Мы всегда перехватывали рабовладельческие корабли. И вы никогда не возражали против этого.

     - Нет, рабство у нас невозможно. - Движением ладони Лауни остановил его.