Не изменились лишь тусклые отблески света на рельсах перед лобовым стеклом.

Всю жизнь, с самого детства Тай любил смотреть, как блестят рельсы. С тех самых пор, когда впервые услышал заунывный гудок и грохот колес грузового поезда, уносящегося вдаль, прочь из Техаса.

Для человека, никогда не видевшего больших городов Восточного побережья и не совершившего ничего выдающегося, он прожил достойную жизнь. Звезд с неба Херли не хватал — не «ложился на дырку», случая показать высшее мастерство в критической ситуации ему не представилось, зато его поезда ни разу не сошли с рельсов и он ни разу не испортил груза. Ни разу за двенадцать лет работы в Южноатлантической! Есть чем похвастаться, особенно в наши дни.

Поезд шел по мосту через реку Сабина. Тай регулировал тормозное давление и продолжал тихо радоваться жизни.

Ему тридцать шесть лет, и он абсолютно здоров. У него есть работа. Та самая работа, о которой он мечтал. Конечно, работа оказалась не совсем такой, какой представлял себе Тай, когда жил в маленьком городке Уичита-Фоллс, но за нее хорошо платят. Жена его вполне довольна привилегиями железнодорожника, а близнецы — электронными играми и «сникерсами». Со временем он, может быть, привыкнет к МК5000С. Возможно, думал Херли, он еще будет водить поезда, когда в один прекрасный день и эту модель сочтут устаревшей. Господи, да уже поговаривают, что следующим чудом техники станет Эй-Си. Двигатель на нем не откажет ни при каких обстоятельствах. Кстати, Тай ни разу не «посадил» двигатель. Еще один плюс в его биографии.

А самое главное — Тай не повторил судьбу своего отца. Отец раньше тоже работал в Южноатлантической. Хороший человек. Сейчас, правда, весь высох: у него больное сердце и надломленный дух.

Однажды Лютер Херли вел товарняк по главной ветке. Тем временем на железнодорожный переезд въехал ярко-желтый школьный автобус и застрял посреди путей. Лютер между тем ехал по прямой и уже давно наращивал скорость, стараясь наверстать опоздание, и потому увидел автобус только в последний момент. Он слишком поздно рванул тормоз. Впрочем, даже если бы он начал тормозить за пять миль до переезда, все равно не успел бы. Старший Херли управлял дизель-тепловозом Эм-Пи-15, который тянул семьдесят полностью нагруженных платформ. Даже если бы машинист нашел способ завалить состав набок, как корову на скотобойне, он не смог бы остановиться вовремя.

Рукоятка тормоза сломалась в руке орущего Лютера в тот самый миг, когда локомотив врезался в школьный автобус и со скрежетом потащил его сверкающие на солнце обломки по безжалостным рельсам. Остановился поезд больше чем в миле от переезда.

В живых остался только Лютер Херли — если можно назвать жизнью то существование, которое он ведет после того жуткого случая. Ребятам из спасательной команды пришлось силой отдирать его руку от гудка, и лишь тогда им стало ясно, что все это время он кричал не переставая.

Тай Херли так и не услышал об аварии от самого отца ни слова. Лютер вернулся в тот день домой и больше никогда не ездил по железной дороге. На пиво и снотворное пенсии железнодорожника хватало. На следующий день Тай прочитал о катастрофе в газете. В репортаже приводились слова одного из экспертов. Тот сказал, что эффект от удара поезда по автобусу можно сравнить с эффектом от наезда этого самого автобуса на жестянку от кока-колы. Ни единого шанса на выживание у жертв быть не могло.

Это красноречивое сравнение поразило Тая куда сильнее, чем число несчастных, о которых он со временем позабыл. Впрочем, и сейчас Херли вздрагивал всякий раз, когда думал о том чудовищном ударе.