— Это аметист. Камень трезвости, — произнес мужчина.

Злобин уже не мог оторвать глаз от светло-сиреневой искорки на пальце мужчины.

Глухо, словно из тумана, до него долетал голос.

— Как бы вы отнеслись к человеку, который нагло заявляется к вам в дом, гадит в нем и выносит все ценное? Как бы вы отнеслись к тому, кто навязчиво стал бы мешать вам заниматься важным делом? Или к тому, кто ударил вас в печень и по голове до полной потери сознания? Как бы вы отреагировали, если бы он стал измываться над вашей семьей? Стал бы распускать о вас мерзкие слухи и ссорить с друзьями?

От сверлящего взгляда незнакомца сначала вспенилась такая волна ярости, что Злобин до хруста сжал кулаки. А потом дикая боль обручем стиснула голову. Слова, как раскаленные гвозди, вколачивались в череп и жалили в самый мозг. Воздух раздвинул ребра, наполнив легкие до отказа. А выдохнуть Злобин никак не мог, горло пережал спазм. Сердце сжалось в крохотный комок, судорожно задрожало, как мышонок, угодивший в ловушку.

Вдруг давящий голос пропал. И пытка кончилась. Волна покоя окатила Злобина, мягко толкнула в грудь, и он расслабленно откинулся к стене.

Он сунул руку под куртку и размазал горячую испарину по груди, там, где бешено колотилось сердце.

— А теперь подумайте, что этот человек — вы сами, — вбил последний гвоздь человек в черном.

Злобин невольно охнул. Показалось, ледяной стерженек прошил грудь и вошел в сердце. Мужчина не спускал с него неподвижного, давящего взгляда.

— Что, собственно, произошло, Андрей Ильич? Вам заказали сто человек. — Губы мужчины презрительно дрогнули. — Эка невидаль! Барин куражится. Делайте свое дело честно, а эту проблему решат другие. Только честно, ч иначе у нас будет меньше шансов восстановить справедливость. Которую я понимаю как некий изначальный баланс добра и зла.

— Кто вы такой? — спросил Злобин. Ни под одну из известных ему категорий людей седовласый мужчина в черном не подходил.

— Меня зовут Навигатор, — представился гость.

Странное слово он произнес так естественно, словно фамилию Иванов.

— Тот, кто прокладывает курс? — усмехнулся Злобин.

— Для вас я тот, кто не дает заблудиться, — без тени улыбки ответил Навигатор.

С той же тревожной ясностью Злобин вдруг осознал, что одна жизнь, которая тянулась до сих пор, покатилась в темную пропасть, и началась новая. Странная и еще непривычная. И еще он вдруг понял, что окончательно излечился от смертельной болезни. Хрупкая деталька внутри опять встала на свое место. И жизненная сила стала медленно заполнять изможденное тело.

Ни тогда, ни после Злобин не изводил себя вопросом, как долго за ним наблюдали. Главное, пришли вовремя.

Фактически в последнюю минуту.

Он ожидал, что вербовка (а именно так называлась на профессиональном языке беседа с Навигатором), как и полагается, станет началом бурной карьеры. В глубине души он удивился, когда пришлось вернуться в Калининград на прежнюю должность следователя по особо важным делам. Бригаду следователей по расследованию «октябрьских событий» вскоре распустили за ненадобностью. Только что избранная Дума в пику победителю Ельцину приняла постановление об амнистии всех: режиссеров, главных героев и статистов кровавого фарса.

Баланс добра и зла был восстановлен, и жизнь, преодолев запруду, потекла дальше. В этом, как понял Злобин, и состояла задача Ордена, взявшего его под крыло.

Злобин большими глотками выпил чай. Посмаковал мятную горечь. Отодвинул кружку.

До встречи с человеком, назвавшим себя Странником, оставался час, но за это время нужно было успеть провернуть очень важное дело. Злобин прикидывал в уме возможные варианты, но решил остановиться на самом простом.