Я смотрел вниз, на деревья, на склоны гор, на дороги, блестевшие в лучах солнца. По ним бежали черные точки – автомобили.

– Вы знаете, что ничего не сможете сделать, Мюррей, – сказал я. Это были первые слова, произнесенные мной в течение последних полутора часов, которые мы провели в полете. Говорить было не о чем. Теперь от нас ничего не зависело.

– Я сделаю, что нужно, – ответил он, не глядя на меня.

– У Де Калба есть связи, и не менее могущественные, чем у вас. А кроме того, я могу доказать, что не имею ни малейшего отношения к этим убийствам.

– Я верю в это, Кортленд. Но если есть хоть какая-то правда в том, что сказал Де Калб, я уверен, что ты носитель смерти.

– Но вы схватили меня не потому, что уверены в моей вине, а потому, что хотите остановить Де Калба.

– Разумеется, – ответил он, не разжимая губ. Я пожал плечами. Это было очевидно.

Мы снова летели, молча. Мюррей явно нервничал, видимо, на него подействовала Запись. От старался избавиться от того, что пробудилось в нем, и это мешало ему вести самолет спокойно. Наконец, я не выдержал и взял у него из рук рычаги управления.

Это был прекрасный маленький самолет, шестиместный, и при хороших условиях он мог лететь без вмешательства пилота. Если бы у меня спросили, какое у меня сейчас настроение, я бы ответил, что именно такое, какое должно быть у человека, у которого впереди большие неприятности. Однако они еще не начались.

Но вот Мюррей издал какой-то хрюкающий звук. Я повернулся к нему, а затем… время остановилось.

У меня возникло ощущение, что по самолету что-то быстро движется. То, что я впервые встретил в Рио, вернулось. Внутри меня вспыхнул источник энергии, но мощность его излучения не возросла до взрыва. Внезапно источник отключился. В самолете уже не было таинственного пришельца.

Мюррей согнулся, медленно наклоняясь вперед. Я не видел его лица. Но облегчение длилось одно мгновение.

Сперва внутри меня что-то бешено запульсировало, и снова отключилось. С гравитацией произошло что-то непонятное. Земля вдруг начала поворачиваться вокруг нас, нависать сверху. Это тело Мюррея, навалившись на рычаги, лишило самолет управления.

Во мне бешено пульсировали вспышки энергии, и я не мог двинуться с места.

Но я смог преодолеть себя. Я дотянулся до рычагов и взялся за них. Мозг мой раздвоился. Одна половина его находилась в самолете, следила за полетом, а другая плавала в бездонной пустоте. Но я понимал, что где-то рядом со мной находится Мюррей, с головой, упавшей на грудь, и с обмякшим в кресле телом. Мюррей мертв.

Мертв? Разумеется мертв. Я хорошо знал действие некрона.

И второй, бодрствующей половиной мозга я осознавал, что нахожусь в очень тяжелом положении. Джерри Кортленд в опасной ситуации. В штабе ждут, что Мюррей прилетит вместе с подозреваемым в убийствах. Именно я был подозреваемым, и снова произошло убийство. А когда оно произошло, в воздухе были только я и Мюррей.

Бодрствующая часть моего мозга знала, что делать. Я полностью доверился ей. Я уже не помню, как развернул самолет и направил его обратно. Но тем не менее, это мне удалось. Однако, ни время, ни расстояние не существовали для той половины моего мозга, которая плавала в бездонной пустоте.

– Ну, теперь все в порядке? – послышался голос Де Калба.

Я неуверенно выпрямился в кресле. Комната плыла перед моими глазами, но это была знакомая комната, я видел, как доктор Эссен склонилась над кушеткой, видел чьи-то блестящие ботинки и видел плечо, на котором что-то поблескивало. Должно быть, я привез Мюррея, мертвого Мюррея?

– Это… это некрон, – с трудом проговорил я.

– Я знаю, знаю, – сказал Де Калб. – Ты же нам говорил.