— В устройстве? Человеческом? — ошарашенно переспросил Турк.

Ему даже с трудом давались слова. Он никогда еще не разговаривал с Четвертыми, разве что — сам того не подозревая. А эта женщина утверждает, что она одна из них. Сколько же ей на самом деле? Девяносто? Сто?..

— Что, я выгляжу так страшно?

— Нет, мэм, совсем нет, но…

— Правда не страшно? — Она продолжала улыбаться.

— Я просто…

— Турк, я хотела сказать… Я уже много лет Четвертая. Все мы гораздо более восприимчивы к определенным нюансам общения и поведения, на которые обычные люди не обращают внимания. Как правило, я способна различить ложь и притворство — по крайней мере, говоря с человеком лицом к лицу. Но против искренней лжи у меня нет защиты. Я не всезнающая, не какая-то особенно мудрая и не умею читать мысли. Самое большее: у моего детектора вранья немного пониже порог распознавания. А так как любая община Четвертых всегда в осадном положении — из-за полиции, из-за бандитов или из-за тех и других сразу, — этот навык нередко бывает полезен. Я не настолько знаю вас, чтобы сказать, что я вам доверяю, но достаточно вижу вас, чтобы сказать, что мне хочется вам доверять… Понимаете?..

— Наверное, да. В том смысле, что у меня нет никаких предубеждений насчет Четвертых. Я вообще раньше мало об этом думал…

— Теперь придется расстаться с этой блаженной невинностью. Ваш друг не умрет от рака, но ему нельзя оставаться здесь, и к тому же ему предстоит долгая адаптация. Я бы хотела передать его на ваше попечение.

— Мэм… Диана… я понятия не имею, как ухаживают ж больными. А тем более за Четвертыми.

— Он совсем недолго проболеет. Но ему нужен будет заботливый друг. Согласны ли вы стать таким для него?

— Конечно, согласен… попробую… Хотя, может, все-таки лучше не я? Тем более что я сейчас в трудном положении, и финансовом, и вообще…

— Если бы было еще к кому обратиться, я бы вас не просила. То, что вы приехали сейчас сами, — уже подарок судьбы. — Она помолчала и прибавила: — И если б я не хотела, чтобы вы меня нашли, меня было бы гораздо труднее найти.

— Я пытался позвонить, но…

— Мне пришлось отказаться от прежнего номера. — Она нахмурилась, но не стала дальше продолжать.

— Ладно… — («Какой к черту „ладно“!» — подумал он.) — Я и перед бездомным псом в грозу двери не смог бы захлопнуть.

Она снова улыбнулась.

— Я так и думала.

— Ну, теперь-то ты уже поболее знаешь о Четвертых, — сказал Томас.

— Не уверен, — ответил Турк. — Ты у меня единственный живой образчик Четвертых перед глазами. Честно говоря, не слишком вдохновляющий.

— Она так и сказала тебе: детектор вранья?

— Примерно так. А ты что об этом думаешь?

Томас оправился от болезни — по существу, от генетической перестройки, в которой и заключается курс четвертого возраста, — довольно быстро, как и предсказывала Диана.