Перед войной на этом заводе выпускались радиоприемники, теперь он стал одним из важнейших предприятий военной промышленности. Это он, Глясс, разработал уникальную схему выпускаемой продукции и в своей лаборатории испытывал новые модели ракет. И вот теперь завод эвакуируют. Успеют ли? Ему казалось, что рабочие делают все слишком медленно, что они не успеют подготовить к отправке даже наиболее ценные станки. Безусловно, приказ об эвакуации следовало отдать раньше. Он сказал об этом Бруннеру, когда тот пришел к нему в кабинет.
– В половине четвертого я пришлю за вами грузовики, – сообщил Бруннер.
– Я не успею к этому времени подготовиться, – ответил Глясс, не глядя на гестаповца. Он презирал таких людей, как Бруннер, но старательно это скрывал.
– Вы должны успеть, господин профессор. А что не успеем эвакуировать, то уничтожим.
– Вы хотите уничтожить завод?
– Конечно. Все поднимем в воздух. А вы думали, что оставим полякам?
Это заявление Бруннера грубо напомнило Гляссу о жестокой действительности. До этого профессор все еще считал, что положение не столь катастрофично.
– Что будет с рабочими завода? – спросил он.
– О ком это вы, профессор? Об этом сброде? Я сам займусь ими…
– И все же я хотел бы знать, – настаивал Глясс. На самом деле это была чистейшая ложь, ему совершенно безразлично, что с ними произойдет, он только хотел заранее снять с себя ответственность…
Бруннер усмехнулся:
– Вам, профессор, следует больше думать о станках. Да и о себе тоже. Вы один из тех счастливчиков, которых мы обязаны эвакуировать. Прошу вас, господин Глясс, вовремя подготовить к эвакуации всю научную и техническую документацию и немедленно сжечь то, что не сможете взять с собой. – Штурмбанфюрер погасил в пепельнице недокуренную сигарету и вышел из кабинета.
Начальника отдела энергетики завода, инженера Альфреда Кроля, он застал в дежурке, когда тот через усилитель передавал распоряжения рабочим.
– Повторяю, – говорил Кроль, – что иностранным рабочим запрещено покидать предприятие без специального разрешения. Каждый самовольный выход будет считаться побегом. Напоминаю, что югославский, рабочий Христо Третнев за попытку к побегу был вчера приговорен к смерти. – Кроль выключил микрофон.
Бруннер усмехнулся и кивнул ему одобряюще.
– Все в порядке, инженер Кроль, – сказал он. – Об этом следует им повторять неустанно.
Кроль с трудом встал: два месяца назад в полевом госпитале под Минском ему ампутировали правую ногу и он еще не привык к протезу. Бруннер, конечно, знал о нем все: и то, что Кроль получил Железный крест за битву под Москвой, и то, что он не вступил в ряды национал-социалистской партии, и то, что у его двоюродного брата, работающего на этом же заводе, мастера Кроля, мать полька; Но, несмотря на это, необходимо было относиться к инженеру Кролю с достаточным уважением и одновременно держать его крепко в руках. Сейчас он был нужен, очень нужен.
– Вы закончили минирование завода?
– Так точно, – ответил Кроль. И добавил: – Я выполнил приказ.
– А теперь внимательно выслушайте меня: в половине четвертого прибудут грузовики.
– Так рано?
– В половине четвертого. – Бруннер посмотрел на часы. – До этого необходимо вооружить всех немцев, работающих на заводе. Оружие уже доставлено. Все они должны будут выехать на грузовиках в порт.
– А иностранные рабочие?
– Вы что, господин Кроль, шутите? Почему вас беспокоит судьба этих людей? – удивился Бруннер.
– Я работал вместе с ними. |