Весь день и всю ночь Саймон ухаживал за странной сипухой, менял пиявок, выжимал воду на оплавленный кусок металла, торчавший на месте бывшего клюва.

   Постепенно лихорадка у больного стала стихать, проклятия слышались все реже и реже — чему Саймон был особенно рад, поскольку принадлежал к мирному ордену, провозгласившему отказ от всякого насилия.

   Раненый проспал почти два дня без перерыва, а на третий открыл глаза.

   Саймон обрадовался, увидев, что он пришел в сознание, но первые же слова, донесшиеся из-под металлического клюва, потрясли бедного пилигрима сильнее, чем все предыдущее сквернословие спасенного.

   — Ты не Чистый!

   «Не Чистый? Великий Глаукс, о чем это он толкует?»

   — Извини, боюсь, я тебя не понимаю, — покачал головой рыбный филин.

   Клудд моргнул. «Наверное, он меня боится!»

   — Ничего страшного. Кажется, я должен тебя поблагодарить?

   — Нет-нет, ты мне ничего не должен. Не стоит благодарности. Я пилигрим. Я всего лишь исполняю свой Глауксов долг.

   — Долг? Перед кем?

   — Перед своим родом.

   — Ты не моего рода! — рявкнул Клудд с такой яростью, что Саймон невольно отшатнулся. — Я — сипуха, амбарная сова Тито Альба! А ты… — Клудд изобразил брезгливое фырканье, — судя по вони, ты рыбный филин! Ты не моего рода!

   — Это так, но я говорил о роде в широком смысле. Мой Глауксов долг распространяется на всех сов, независимо от их происхождения.

   В ответ Клудд угрожающе ухнул и снова закрыл глаза.

   — Теперь я должен ненадолго тебя оставить, — извинился Саймон.

   — Если собираешься на охоту, учти, что мясо я люблю гораздо больше, чем рыбу. Полевка будет как раз кстати.

   — Очень хорошо. Постараюсь тебе угодить. Уверен, как только подкрепишься, ты сразу почувствуешь себя лучше!

   Клудд ответил ему злобным взглядом, но промолчал.

   «На твоем месте я бы не был так уверен в чем-либо, если это касается меня! Глаукс Великий, что за уродливая сова — башка плоская, оперение какое-то гнусное: серо-бело-бурое! Ушные хохолки тоже под стать — до того редкие, что смотреть противно! В жизни своей не встречал более безобразного рыбного филина!»

   Однако Клудд счел не лишним разузнать, что это за пилигримы такие. Он никогда не упускал возможность пополнить свои сведения о мире.

   — Так ты, выходит, пилигрим? Откуда родом?

   Саймон искренне обрадовался его вопросу.

   — Из Северных царств.

   Клудд насторожился. Он знал про Северные царства. Там родился старый Эзилриб, которого он почти схватил и так позорно упустил. А потом из-за него же едва не погиб в последней битве!

   — Я всегда думал, что Северные царства славятся воинами, а не пилигримами.

   — Совы Северных царств неистовы в бою, но разве неистовство возможно лишь в ненависти и боевом исступлении? Нам ведомо неистовство в стремлении к любви и миру.

   «Глаукс, меня сейчас вырвет! Так бы и отрыгнул в твою уродливую рожу дюжину погадок!»

   — Понятно, — буркнул Клудд.