Но генерал Вайан уже одной ногой на площади и не замедлит поставить там и другую.
Следующую ночь молодые офицеры и Жан Топен провели вместе.
— Ты не погиб! — радовался Аннибаль.
— Простите, лейтенант, но я сделал все, что мог…
— Чтобы погибнуть?
— Напротив, чтобы остаться в живых, и, надо сказать, преуспел!
— Жан… — грустно произнес Анри.
— О, простите, капитан! С этого надо было начать… Я больше не видел ту молодую даму.
— Ни разу?
— Ни разу.
— Ты добровольно определил себя в пленники города? — спросил лейтенант.
— Совсем нет! После того как этот итальяшка набросился на вас, я побежал за ним. А когда захотел выйти из города, ворота оказались закрытыми, а перемирие нарушенным. С того момента, чтобы с пользой употребить свое невольное заточение, я превратился в тень того преступника; я мог его убить, но…
— Ты хорошо сделал, что сохранил ему жизнь, — холодно отозвался Анри.
— Женщина не могла покинуть Рим, — заметил Аннибаль.
— Я тоже так думаю, лейтенант, но найти ее не удалось. Я многих расспрашивал о прекрасной француженке. Мне сказали, что она появилась в Риме лишь три месяца назад, уже с признаками безумия, и что этот Андреани вроде как о ней заботится.
— Тебе известно его имя? — вздрогнул Анри.
— Не только имя, мне известно, чем он занимается.
— Он что-то вроде помощника у Гарибальди?
— Это сейчас, но до войны он был собственным секретарем Папы!
— Так это предатель и перебежчик! — воскликнул молодой капитан.
— Не совсем. Он ведь был светским лицом, но это ничего не меняет, Папа его выгнал, и никто не знает за что.
— Я знаю, я! — вскричал Анри. — Папе наверняка стало известно о его подлом преступлении. О! Моя бедная Мари!
— Анри, — Аннибаль сжал руки друга в своих, — настало время довериться нам. Не сомневайся в нашей преданности, этот честный малый рисковал для тебя жизнью, мою дружбу унесет только смерть. Открой нам свое сердце, пусть один из нас станет заботиться о той, кого ты любишь, а другой поклянется за нее отомстить.
Анри схватил друзей за руки и тихо заговорил:
— Три месяца назад мы с Мари должны были пожениться. Я любил ее и продолжаю любить. Она очень страдала, даже чуть не умерла от нервного потрясения — девушку пытались похитить, неведомые преступники покушались на ее честь. Чтобы я днем и ночью мог быть возле невесты и защитить ее, необходимо было немедленно пожениться. Наконец церемония состоялась, мы предстали перед алтарем, и она пред Богом поклялась мне в супружеской верности. Когда мы выходили из церкви, внезапно раздался взрыв. Все смешалось, нас окутал густой дым. Я бросился к Мари… О Боже! Она исчезла, а я не увидел лица ее похитителя и не знал его имени. В течение двух дней я был в беспамятстве, иначе мне удалось бы ее разыскать. Едва придя в себя, я кинулся на поиски, все поставил вверх дном и узнал, что в день нашего бракосочетания город покинула почтовая карета. Я проредил весь ее путь от стоянки до стоянки, он привел меня в Марсель, на границу Франции. Там мне стало известно, что некий молодой человек с больной сестрой отплыл в Рим. Бог подсказал мне, что это была Мари. Я собирался сесть на корабль, но тут объявили войну, мне удалось добиться разрешения отправиться туда за свой счет, в качестве волонтера, и вот я здесь, у этих неприступных стен, за которыми страдает моя бедная девочка! Ах, как бы мне хотелось умереть! Она безумна… Вы видели ее — она даже не узнала меня! Мне чудится, что иногда ее безумие помрачает и мой разум, и я повторяю вслед за ней: горе! горе!
Здесь с беднягой случился нервный кризис, из которого его вывели добрые заботы друзей. |