Он вышел из машины и пошел посмотреть, как там дышит Тони «Опасность». Когда Мак открыл багажник, Тони умоляюще посмотрел на него, но чувствовал он себя вроде бы неплохо.

— Осталось недолго, Тони, — сказал Болан. — А там посмотрим.

Миссис Торнтон появилась через минуту, поставила машину на стоянку, а потом быстрым шагом направилась к человеку, который просил уделить ему час времени.

Несмотря на серьезность обстановки, Болану было трудно сосредоточиться, так как на молодой женщине было совсем крохотное бикини и ее роскошные груди при каждом шаге чуть не выскакивали из-под пестрых лоскутков, которые с большой натяжкой можно было назвать лифчиком.

— Прошу извинить меня за опоздание, — объяснила она, — но Макс рано вернулся. В первый раз за долгие месяцы он пришел домой до полуночи. Мне пришлось сказать ему, что я еду на пляж.

— Думаю, вам пришлось соврать ему в последний раз. Теперь все будет зависеть от вас. Тони сказал мне, что пленка находится на борту яхты. Я хочу, чтобы вы подтвердили, о той ли пленке идет речь.

— Но он сказал Максу, что отправил ее в Нью-Йорк.

— Ну конечно. Так он чувствовал себя увереннее, а ваш муж боялся еще больше. Но такой тип, как Тони, не любит расставаться со своими козырями. Как бы то ни было, на него нашло просветление, и он согласен оставить вас в покое.

Он открыл багажник.

— Вот ваш пропуск в спокойную жизнь, — добавил Болан.

— Невероятно, — прошептала молодая женщина.

— Садитесь в машину и не высовывайтесь. Если почувствуете что-то неладное, немедленно уезжайте.

Она посмотрела на него изумленными глазами, улыбнулась краешками губ и села в машину.

Болан вытащил своего пленника из багажника, поставил его на ноги и подтолкнул к причалу.

— Веди себя тихо, каторжник, — шепнул он на ухо Тони, — и ты проживешь дольше.

Капореджиме, который обычно вел себя, как павлин, распустивший хвост, на этот раз был близок к обмороку. Болану часто доводилось наблюдать такое состояние у самых разных людей. Душа труса иногда прячется за крутой внешностью задиры. Дети, рожденные в страхе, выросшие в атмосфере хаоса и насилия, став взрослыми, относились к смерти презрительно, свысока. Но потом эти же люди плакали и просили о пощаде, потому что не находили оправдания своей жизни и еще меньше — своей смерти. Их представления о жизни были слишком ограниченными. Они ничего не видели дальше собственного носа.

Болану пришлось нести Тони до причала чуть ли не на руках. Едва они ступили на трап, как с палубы послышался крик:

— Это тот самый тип!

Палач ответил ледяным голосом:

— Спокойно, ребята. Как бы ваш босс не сломал себе зубы о ствол моего пистолета.

Когда они оказались на палубе, Болан ударом колена в живот пригвоздил капореджиме к стенке рубки и приставил ему ко лбу ствол «беретты». Резким движением Мак сорвал липкую ленту со рта мафиози.

— Скажи что-нибудь своему экипажу, Тони.

Тот трижды пытался произнести хоть слово, но у него ничего не получалось. Наконец он просипел сорванным голосом:

— Д-делайте то, что он говорит! И б-без глупостей!

«Черепаха» Тарантини вышел из-за двери рубки, за которой спрятался при появлении Палача. Он посмотрел на Болана с тем же восхищением, что и во время их первой встречи, хотя сейчас обстоятельства были совершенно другими. Мак подумал, что с его помощью выиграет несколько драгоценных минут и сможет раньше закончить начатое дело.

— Добро пожаловать на борт нашего судна, мистер Болан, — сказал Черепаха, не скрывая своего волнения.

— Где твой экипаж?

— Здесь, сэр. Позади меня. Скажите им, чтобы они выходили. У нас нет оружия.

— Сейчас посмотрим.