— При чем тут правильно-неправильно? Солдат обязан убивать врагов, в этом его долг. Те солдаты были врагами, и точка. Дело не в правильности, а в традиции, по которой с пленниками надо хорошо обращаться.
— Традиция появилась, потому что так правильно.
— Нет уж, спасибочки, мне достаточно таскать на себе мушкет и боеприпасы, обойдусь без прочих грузов. Завтра я убью каждого собачьего сына, который посмеет подойти ко мне с юга, а потом найду лучшую шлюху в Эльдакре.
— Джейкон, тебе не приходило в голову, что мы можем потерпеть поражение? Или что ты просто погибнешь, не дождавшись развязки?
— Нет, не приходило, — твердо ответил Галоглас. — В Шелдинге я думал, что умру, был в этом уверен. Теперь, пережив это, я переживу все, что придумает враг, а потом еще немножко. Если мы проиграем, я уйду в холмы, дождусь, пока все поутихнет, а потом вернусь в Эльдакр и отыщу там лучшую потаскушку.
Тайбард улыбнулся.
— Тебе все равно, кто победит, добро или зло, так ведь?
— Все равно, пока…
— Пока на свете не перевелись шлюхи, — закончил за него Тайбард.
— Точно.
На вершину холма выехал всадник на белой кобыле.
— Это Мойдарт? — спросил Галоглас.
— Да, — ответил Тайбард.
— Я не видел, когда он приехал в прошлый раз, мне рассказали о красивой кобыле. Слишком нервная для боевого коня, на мой взгляд.
— Сомневаюсь, что Мойдарт будет участвовать в битве, — сказал Тайбард. — Он уже не молод.
Мойдарт погарцевал на вершине холма, обогнул укрепления ригантов и вернулся туда, где расположился бывший Эльдакрский полк.
Когда он подъехал и спешился, Гэз Макон и генерал Бек сидели у ручья, обсуждая предстоящую битву. Бек встал и поклонился.
— Продолжайте, господа, — сказал Мойдарт, усаживаясь рядом.
— Мы почти закончили, отец, — быстро ответил Гэз. — Больше нам предпринять нечего.
— Я решил присутствовать на битве, — сообщил Мойдарт.
— Это будет не самый мудрый поступок, отец, — возразил Гэз. — Все уже готово, и каждый занял свое место.
— Прав ли я в том, что труднее всего придется участку генерала Бека?
— Мы так предполагаем, — согласился Гэз. Мойдарт повернулся к Беку.
— Поднимет ли боевой дух, если я приму участие в бою наравне с ними?
— Разумеется, милорд.
— В таком случае, решено. Я не солдат, Бек, и не стану отдавать приказов или оспаривать ваши.
— Ваше общество для нас большая честь, но я опасаюсь за: вашу безопасность.
— В меня уже не раз стреляли. Я приеду перед рассветом. А теперь позвольте мне поговорить с сыном наедине.
— Конечно, милорд. Доброй ночи, — ответил Бек, поклонился и ушел.
— Зачем ты это делаешь, отец?
— Потому что это принесет пользу. Ты прекрасный командир, Гэз, но слишком отважный и безрассудный. Ты вполне можешь погибнуть, возглавив очередной удар. Без тебя у армии не останется стержня. Бек, Мантилан и другие командиры начнут действовать независимо, а солдаты падут духом. Беда в том, что твоя исключительность сделала тебя незаменимым. Если в битве участвую я, то и большая часть внимания переходит на меня. Это может принести свою пользу, — пожал плечами Мойдарт. — Впрочем, время покажет.
Гэз покачал головой:
— Ты сказал Беку неправду. Ты — солдат, причем один из лучших, кого я когда-либо знал.
— Это в нашей крови, Гэз. |