Я настолько погружена в свои мысли, что не вижу, как её рука приближается ко мне. Я вскрикиваю, когда она отвешивает мне пощёчину, и жгучая боль сразу же следует за ударом.

– Не говори со мной так! Я твоя мать! – кричит она.

– Если ты снова прикоснёшься к моей женщине, и единственное, что тебе останется, – это отправиться под землю на съедение червям, – рычит Райкер, его голос холоднее, чем что либо, что я когда либо слышала. Меня это пугает, и я без тени сомнения знаю, что он никогда не причинит мне вреда. – Лола, иди сюда, – приказывает он, и я иду к нему, всё ещё держась за щеку. Он тянет мою руку вниз, чтобы осмотреть моё лицо. Я не могу знать, что он видит, но я всё ещё чувствую жар от удара и могу сказать по гневу, вибрирующему в нём и отражающемуся на его суровом лице, что это нехорошо. – Слим! – кричит он, его взгляд не отрывается от моего.

– Да, Райкер? – отвечает мой босс.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? Ты не смог защитить мою женщину однажды ночью? Сначала её чуть не изнасиловали на прошлой неделе, а теперь это. Где, чёрт возьми, твои вышибалы?

– Чувак, они следят за другими мужчинами, но… Чёрт, чувак, это же её мама.

– Эта женщина – не что иное, как мусор, который нужно отсюда вынести, – рычит Райкер, и я не могу с ним не согласиться. Она никогда не была матерью. Мне вообще то интересно, почему она здесь появилась.

Хотя мне не следовало волноваться. В своём следующем визгливом заявлении она совершенно ясно объясняет причину.

– Кем, чёрт возьми, ты себя возомнил? Называешь меня мусором! Я её мать! Я год за годом кормила и одевала этот неблагодарный куска дерьма! Она мне должна! – шипит она, и мои глаза расширяются. Я начала работать в шестнадцать лет, и даже до этого я в основном ела в одном из трейлеров соседей в парке, где мы жили. Моей матери всегда было на меня плевать.

– Что именно ты думаешь… – начинаю я отвечать, но Райкер не позволяет мне. Он становиться передо мной, в защитном жесте. Мой рот закрывается, потому что очевидно, что Райкер не хочет, чтобы я имела с ней дело.

– Чего ты от неё хочешь? – спрашивает Райкер, добираясь до сути дела.

– Я думаю, что это касается только меня и Лолы.

– Леди, вы сошли с ума, если думаете, что снова приблизитесь к моей женщине. Теперь моё терпение на исходе. Я хочу отвезти свою женщину домой, убедиться, что с ней всё в порядке, а затем потеряться глубоко внутри неё и уснуть. Ты удерживаешь меня от этого. Так что говори, зачем ты вылезла из под своего камня, и давай покончим с этим.

– Я бы предпочла поговорить с Лолой, – упрямо утверждает она.

– Тогда мы закончили, – произносит Райкер, отворачиваясь от неё и поворачиваясь ко мне.

– Мне нужны деньги!

– Какого чёрта? – бормочет Райкер. Он смотрит на меня, и, несмотря на всё ещё жгучую боль в моей щеке, я понимаю, что краска сходит с моего лица. Одно дело знать, что твоя мать – сука, которой плевать на тебя; совсем другое – позволить мужчине, которого ты любишь, увидеть это. Я хочу, чтобы Райкер видел во мне человека, достойного любви, человека, которым он мог бы гордиться.

Что, если он подумает, что, поскольку она моя мать, я в конечном итоге стану такой же, как она?

– Райкер… – начинаю я, но он не даёт мне закончить. На секунду я боюсь, что из за этого он бросит меня. Затем он снова поворачивается к моей матери.

– Я слушаю, – рычит он.

– Мне нужно уехать из города. Я еду в Калифорнию.

– Какое это имеет отношение к Лоле?

– Мне нужны деньги, чтобы выбраться отсюда.