Данкварт подозревал, что каттаканы из Рудны отнюдь не чураются театральных эффектов и ради знакомства с таном Кернодо могут учинить какой-нибудь спектакль, дабы и себя поразвлечь, и публику потешить. Например, свалятся на головы стражи в виде баснописных летучих мышей или прибегут в облике стаи волков, забавы ради перепугав обитателей Каина-Горы.

Рэльгонн признавался Данкварту, что его необычное семейство, однажды пристрастившись к подобным милым шуточкам (отсюда и пошли жутчайшие легенды о рудненских упырях), доселе не избыло желание хоть иногда невинно пошалить, пугая до холодного пота попавшихся на дороге людей.

— По восемь тысяч лет в каждом глазу, — безапелляционно заявила Соня, услышав от Данкварта рассказ о вампирьих шутках, — а до сих пор дурью маются. Как детишки малые!

Предполагалось, что, как только Данкварт при помощи своих колдовских знаний позовет Рэльгонна и его зубастую родню в Каина-Гору, каттаканы, обладающие властью над пространством, заявятся немедленно. Едва солнце кануло в далеких водах Закатного океана, керлат сосредоточился, отправил в пустоту мысленный призыв, тотчас получив ответ. Нечто наподобие: «Спасибо за приглашение, непременно будем». Колокол на донжоне успел отбить три раза и вскоре должен был оповестить танов замок, его хозяев и гостей о наступлении середины ночи.

О предстоящем визите, разумеется, никого из посторонних не известили. Страже было ясно указано: с наступлением темноты в покои госпожи Сони не допускать никого, включая господина Сташува. Если вдруг придут неожиданные известия о приближающихся врагах, сначала надо аккуратно постучать в дверь и спросить, можно ли керлати, а отнюдь не ломиться, открывая притвор по кернодскому обычаю куртуазии, пинком сапога.

Охрана замка подивилась новым порядкам, но приняла к сведению речи госпожи.

— Данкварт, я работала целый день, — не выдержала наконец Соня. — Эти бесконечные донесения, под окнами орут, дверь все время хлопает! Месьор Сташув, по-моему, вообще отучился разговаривать обычным человеческим голосом. Его спросишь, когда обед подадут, а он как гаркнет: «Сей момент, сударыня!» — пыль с потолка осыпается. Может быть, в Кернодо это местная традиция — сидеть всю ночь и ждать вампиров? Сташув несколько лет назад, желая повеселить скучающую девицу из приближенных герцога Юстиния, таскал меня в некрополь, где похоронены все предыдущие таны Кернодо, утверждая, что ночью туда приходит вурдалак и его можно подстрелить серебряной арбалетной стрелой.

— И ты поверила? — хмыкнул Данкварт. Да, в самом деле… Пора отдыхать. Может быть, у Рэльгонна что-то случилось и он не может придти.

— Если вся эта история — розыгрыш, — пригрозила Рыжая Соня, — я тебя разжалую из кер-латов в денщики! Будешь мне сапоги чистить по три раза на дню! О, слышишь? Полночь звонят.

— Вельможная госпожа! — дверь, конечно, раскрыли пинком. Данкварт обернулся, машинально хватаясь за кинжал — не узнал голос. На пороге стоял Войто, вновь оснащенный жутким копьем стражника — глаза вытаращены, лицо бледное, рот открыт. Колокол наверху раскатисто гудел. — Госпожа, там… Там… Там такое!..

— Что? — привстала Соня. — Ночное нападение? Гирканцы? Пикты?

— Хуже! — выдавил Войто. — Упыри едут!

— Чего? — ахнул Данкварт. — Повтори! На чем едут?

— Не на телеге же! — потеряв всякое представление о субординации, брякнул юный страж. — Да вы бегите на стену, сами гляньте! Жуть такая, что и в белой горячке не привидится!

— Пошли, — решительно сказала Соня, хватая с кресла плащ. — Данкварт, твои приятели совсем ополоумели? Да завтра мы лишимся половины войска, люди просто испугаются! Гирка-нец пока является врагом призрачным, далеким, пусть некоторые и видели завоевателей своими глазами, до того, как сбежали в Кернодо.