— Так значит, надо было выбирать?

— Выбирать приходится всегда, — сказал Иоанчик. — Неприятно, но факт.

У Анна была сломана шея. Тело его покоилось на камнях. Лицо было умиротворенное, без выражения, а на лбу виднелась большая ссадина, наполовину скрытая прядью взъерошенных волос. Он лежал на своей подогнутой ноге.

— Надо унести его отсюда, — сказал Иоанчик. — Нельзя же его здесь оставить.

Тут они увидели сначала ноги, а затем всего Анжеля. Он тихо подошел к ним.

— Это я… — сказал Анжель.

— Не трогайте его, — сказал Иоанчик. — Отойдите. Это несчастный случай.

— Нет, — сказал Анжель.

— Не нет, а да, — возразил археолог. — Хотя бы с этим вы можете смириться?

По воспаленному лицу Анжеля текли слезы.

— Подождите нас там, подальше, — сказал Афанарел. — Пройдите по коридору. — Он подошел к Анну и с нежностью пригладил его белокурые волосы. Археолог смотрел на его жалкое разбитое тело. — Он был еще очень молод, — добавил он.

— Да… — прошептал Иоанчик. — Все они молодые.

— И все умирают… — сказал Афанарел.

— Не все… Кое-кто еще остался. Вы и я, к примеру.

— Мы с вами бесчувственные истуканы, — сказал археолог. — Мы не в счет.

— Помогите мне, — попросил Иоанчик.

Поднять Анна было очень трудно. Расслабленное тело все время выскальзывало из рук и волочилось по камням. Ноги Иоанчика нетвердо ступали по мокрой земле. Они подняли Анна с кучи камней и уложили у стены подземного коридора.

— Никак не могу прийти в себя, — сказал Афанарел. — Это я во всем виноват.

— Вы не правы, повторяю, — сказал Иоанчик. — Другого выхода не было.

— Какая низость! — возмутился Афанарел. — Невозможно смириться с тем, что нам пришлось приложить к этому руку.

— Нас в любом случае постигает разочарование, — сказал Иоанчик. — И постигло оно нас через плоть. Переносить это тяжелее, зато потом все проходит бесследно.

— Это для вас бесследно, — произнес Афанарел. — Он был такой красивый…

— Да все они красивые, — сказал Иоанчик. — Я имею в виду тех, что остались.

— Вы бессердечный человек, — сказал археолог.

— Священник не может позволить себе быть добрым, — возразил Иоанчик.

— Я хотел бы причесать его, — сказал археолог. — У вас гребешка не найдется?

— Нет, — ответил Иоанчик. — И потом, это ни к чему. Пойдемте.

— Я не могу оставить его здесь одного.

— Что-то вы совсем раскисли. Он вам стал ближе, потому что он умер, а вы старый. Но он-то уже умер.

— А я стар, но еще жив, — сказал археолог. — И Анжель там совсем один.

— Ну, теперь ему на компанию особо рассчитывать нечего.

— Но мы-то будем с ним.

— Нет, — отрезал Иоанчик. — Он уедет отсюда. И уедет один. Не думайте, что все так легко уладится. Нам еще многое надо будет пережить.

— Что еще может случиться? — вздохнул Афанарел. Голос у него был убитый.

— Вот увидите, — сказал Иоанчик. — Люди не могут долго пребывать в пустыне безнаказанно.