– Кто такой?

– Да кобель мой! Абреком зовут! Выдающихся способностей служебный пес!

– Кобеля дома оставишь, – отказал подполковник.

– Да как же!..

– Приказ!

Слизкину выдали проездные деньги и конверт.

– Два дня на дорогу, явишься по адресу на конверте, туда же конверт и отдай! – отдал последнее распоряжение подполковник.

Были проводы, на которые пришла Катька на сносях и монинский участковый.

Бабка Нина щедро лила мужчинам водку, украдкой смахивала старушечьи слезы, а Катьку наставляла, чтобы, когда родит, тотчас младенца к груди приложила.

– Сейчас разрешают! А из сиськи он молозиво глотнет, в котором вся его будущая силушка.

– А почему «он»? – поинтересовалась Катька, которой трудно было на чем нибудь сосредоточиться, кроме салата «оливье» с обилием в нем качественной колбасы.

– А вижу я тебя насквозь! – призналась бабка Нина.

– Понятно. Зачем я на ультразвук ходила?

Монинский участковый сказал тост, смысл которого заключался в том, чтобы Андрюшка служил от души и не посрамил чести сельской милиции!.. Перепил и спал прямо за домом в свекольной ботве.

А потом Слизкин ехал сутки в купейном вагоне в столицу нашей Родины Москву, обозревая по пути с верхней полки необъятную Россию, в которой, когда ненастный день – повеситься хочется, а лишь солнышко выйдет из за православных туч, непонятная радость завладевает душой…

За пять долларов Слизкина провезли через всю столицу, доставив по указанному на конверте адресу к большому зданию.

– Пентагон! – объяснил таксист.

– Ага, – расплатился приезжий.

Он вошел через огромные двери, за которыми находилась пропускная система, через нее даже генералов прогоняли. Глупость, конечно! Офицеры звенели наградами и звездами, лишь на Слизкине магнитная рамка передохнула.

При нем вскрыли конверт, забрали паспорт, а потом его повели к лифтам два прапорщика.

– Да не сбегу я, – удивился Андрюшка.

– Так надо, – ответил один из прапоров.

Другой поинтересовался, почему Слизкин такой рыжий, на что он резонно ответил, что папа рыжим был. Гены.

– Так просто?

– А чего тут мудрствовать!

Его привезли на одиннадцатый этаж и провели по длиннющему коридору к кабинету 1152, возле которого сидели мужики совсем не призывного возраста.

Принимали по очереди, и Андрюшка целый час зевал, пока не назвали его фамилию.

– Слизкин, – вызвал голос тихо, совсем не как в военкомате. – Зайдите, пожалуйста.

Таких больших кабинетов Андрюша еще никогда не видел. Все деревом зашито, огромный стол человек на сорок, картины на стенах с изображением батальных сцен и большой портрет Президента страны на стене.

Ну, подумал Андрюшка, глядя на приоткрытую комнатку под вождем, сейчас и маршал сам явится!

Ошибся. Из комнаты явился в большое пространство маленький толстый человек в штатской одежде, причем, в джинсах и толстовке «Nike», обтягивающей выдающийся живот.

– Слизкин? – спросил тенором человек в штатском.

– Я.

Толстый сел за письменный стол и принялся читать три исписанных листа, вытащенных из сопроводительного конверта.

– Между прочим, ваше личное дело.

– Интересно, – признался Андрюшка.

– Не очень.

Толстый читал еще минут пять, а потом спросил:

– На страну поработать хотите?

Его маленькие глазки были совершенно серьезны, а губы плотно сжаты.

– Хочу, – не мешкая, ответил Слизкин.

– У вас будет минимум информации из внешнего мира, минимум личного времени и максимум ответственности.