Началась вторая неделя. Выхожу из дому. Внимательно всматриваюсь в идущих навстречу мне людей, краем глаза охватываю пространство по сторонам. Все буднично, привычно и знакомо, как всегда. Вот метро. Вот место, где встретила меня Фани. Напружинившись, прохожу мимо него. А вдруг сейчас здесь повторится встреча?

«Запомните, мы будем рядом», — успокоительно мелькнули слова полковника Подзорова. «Мы будем рядом…» А где же они?

Идя с работы мимо книжного киоска, увидел очередь за «Вечеркой». Не знаю, почему, решил и я купить газету. Подошла моя очередь.

— Гражданин, вы обронили конверт, — вдруг слышу я голос стоявшей сзади меня женщины. И ее рука слегка коснулась моего плеча. Я поднимаю конверт, хотя знаю, что никакого конверта со мной не было, и вижу, как от меня удаляется женщина. Тут же даю условный знак чекистам. Отхожу от киоска. Заглядываю в конверт. Там пусто. Что за черт! Осматриваю конверт. На лицевой стороне в разделе «Куда» читаю: «Улица… дом…», а в разделе «Кому»: «Автомашина «такси» №…» Несколько секунд соображаю, что бы это значило. «Конечно, это мне», — решаю я, оглядываясь по сторонам. А если это случайное совпадение? Где же капитан? Где же полковник? Как их не хватает мне сейчас. Но делать нечего, надо рисковать. И я направляюсь по адресу, указанному на конверте. «Неужели начинается»? — думаю я и чувствую, как мне не хватает воздуха. И тут я вспомнил об аутогенной тренировке. Мысленно повторяю: «Все будет хорошо. Я спокоен. Меня ничто не волнует. Я спокоен». Повторил несколько раз. Кажется, полегчало.

В троллейбусе я увидел капитана Насонова. Наши взгляды встретились. Я ему моргнул, давая понять, что имею важное сообщение. Он понял меня, и мы двинулись друг другу навстречу. Когда поравнялись, я сунул ему в руку конверт и тут же вышел на очередной остановке. Начал осматриваться, не следят ли за мной. Вроде бы ничего не заметил подозрительного, и я направился по адресу.

Вот и названная улица. Малоосвещенная, тихая, пустынная. На середине ее стоит автомашина «такси». Все ближе и ближе подхожу к автомашине, а сердце бьется все громче и громче. Вот и «такси». С трудом различаю номер. Все, как указано на конверте. В машине рядом с таксистом сидит мужчина, его рука высунулась из бокового ветрового стекла. Когда я поравнялся с ним, он протянул руку ко мне. Я сую ему в руку пакет. И в это самое время откуда-то появляются чекисты. Я, как и было условлено, бросаюсь бежать. Бегу и вижу, как поперек улицы разворачивается автомашина, преграждая путь «такси». Все. Дело сделано.

Никогда в своей жизни я не бежал так радостно, быстро и со слезами на глазах от охватившего меня счастья исполненного долга.

Через три дня мне на работу позвонил Насонов, и вечером мы встретились с ним на старом месте. В квартире был и полковник Подзоров. Меня чекисты встретили почти торжественно. Я мельком бросил взгляд в комнату и увидел празднично убранный стол.

— Уважаемый Алексей Иванович, наступила очередь и нам наконец-то «подбить бабки», или, как говорили римляне, «Финис — коронат опус» — «Конец — делу венец». Читайте результаты нашей с вами работы. — И полковник протянул мне газету «Известия», где сообщалось о выдворении из пределов Советского Союза одного из сотрудников иностранного посольства, который «за деятельность, несовместимую со статусом дипломатического работника, объявляется персона нон грата».

— Это и есть Крот, — добавляет, улыбаясь, Насонов.