Грифон опять никак не отреагировал, однако Мефодию показалось, что его круглый зрак начинает каменеть, а трещины на груди и лапах пропадают.

«Пронесло! Значит, я все таки достоин! Надо же!» – подумал Меф.

Успокоенный, он сделал большой шаг вперед, и одновременно с этим левый, а потом и правый грифон, раскинув крылья, прыгнули на него с постаментов. Воспользовавшись, что крыльями они зацепили друг друга, Буслаев сделал то единственное, что ему оставалось. С воплем рванувшись вперед, проскочил между грифонами и, чудом избежав удара когтистой лапой и упав грудью на великолепно отшлифованный мрамор, буквально вкатился в Дом Светлейших.

Оба грифона ворвались в холл следом за ним, сбив с ног трех стоявших на посту златокрылых. Спиной безошибочно ощущая погоню, Меф вскочил, перекатился, опять упал и еще раз перекатился. Лишь стремительно перемещаясь, он мог спасти себе жизнь. Это была игра в кошки мышки. Две огромные кошки ловили мышку, которой, увы, оказался бедный Буслаев. В мрамор совсем близко от него врезался загнутый клюв. Плечо ободрало когтями. Меф успел броситься в сторону, безошибочно понимая, что это уже все, конец. Даже будь у него спата, она не сильно продлила бы ему жизнь. Максимум он умер бы с мечом в руке.

Один из грифонов сбил его с ног крылом. Удар крыла получился сильнее, чем ожидал сам грифон. Меф прокатился по мрамору, чудом избежав нового удара клювом. Вскочил, поскальзываясь, побежал и, оглядываясь, налетел на кого то грудью. И сразу же его схватили, удерживая на месте.

– Отпусти! Да отпусти же, тебе говорю! – крикнул Мефодий, пытаясь освободиться и сгоряча готовый уже ударить.

Но его не отпустили. Кто то, перехватив в воздухе его кулак, дал ему болезненную затрещину, приводя в чувство. Сильные руки схватили его за плечи и, развернув, задвинули за колонну:

– Оставайся здесь! Не двигайся!

Послышалось рычание. Захлопали крылья. Мефодий все же не удержался и выглянул. Перед колонной, загораживая его от грифонов, раскинув руки, стояли генеральный страж Троил и Эльза Керкинитида Флора Цахес, она же Шмыгалка. От входа и от лифтовых рун к ним бежала замешкавшаяся охрана, но заметно было, что ей не успеть.

Грифоны приближались, не сводя круглых глаз с колонны, которую они огибали с двух сторон. Заметно было, что они полны решимости довести дело до конца.

– Стоять! – крикнул Троил. – Кому говорю: нельзя!

Правый грифон неохотно остановился, но левый продолжал медленно двигаться, обходя Троила сбоку как досадное препятствие. Главный страж, перебежав, опять раскинул руки и заслонил ему дорогу.

– Не трогай его! – повторил он твердо. – Он не твой! Он должен быть здесь! Назад!

Грифон, почти коснувшись Троила грудью, осел на задние лапы. Его кривой клюв, распахнутый в предупреждающем клекоте, почти касался лба генерального стража. Видя, что он не нападает, Троил немного расслабился:

– Ну вот и молодец! Ну вот и умница!

– Нет! – внезапно крикнула Шмыгалка, первой заметившая напряжение мышц на задних лапах грифона.

Грифон прыгнул на колонну и, как кот лапой, попытался выцарапать из за нее Мефа. Сбитый с ног, Троил упал на плиты пола и заскользил по ним лопатками. Не пытаясь подняться, генеральный страж поднес к губам флейту и атаковал грифона маголодией. Мефодий навсегда запомнил сухую вспышку этой маголодии. Запомнил и то, как, возникнув звуком из флейты, она ударила грифона чуть выше передней лапы. Брызнула кровь и почему то полетели осколки камня.

Грифон от боли зашипел, повернулся, чуть подался назад, замахнулся на Троила лапой, но тут его настигла штопорная маголодия Шмыгалки. Видимо, она была сильнее маголодии Троила, потому что грифон, не устояв на лапах, упал на пол. Сразу вскочил и свирепо рванул себе клювом раненый бок, пьянея от вкуса собственной крови.